С начала девяностых годов суды перестали выселять лишенных родительских прав граждан из жилых помещений, где они проживали вместе с детьми, ссылаясь на гарантированное бывшим родителям конституционное право на жилище. Это привело к крайне тяжелым последствиям именно для детей, которые фактически были изгнаны из своих квартир.
Если ребенок помещался в государственное детское учреждение, то в соответствии со статьей 60, часть 3 Жилищного кодекса РСФСР формально за ним сохранялось ранее занимаемое жилое помещение в течение всего времени его пребывания в детских учреждениях, но оно сохранялось только на бумаге. Возвращаться в притоны, в которые превращались сохраненные жилые помещения, к асоциальным родителям, от которых детей забрало государство, выпускники сиротских учреждений не хотели и не могли. Они не только утратили какую-либо связь с бывшими родителями, но и со страхом ждали окончания пребывания в детских домах, так как не могли себе представить, что вновь окажутся под одной крышей с душевнобольными людьми, алкоголиками, наркоманами, преступниками, ведущими аморальный образ жизни. В результате возвращенные к чужим людям дети вновь оказывались на улице - жить в "сохраненном родительском доме" было невозможно.
Нередко за время пребывания ребенка в сиротском учреждении московское жилье продавалось, и ребенок, оставшийся без попечения родителей, оказывался зарегистрированным совсем в другом населенном пункте в ужасных условиях, куда бывшие родители попадали ради получения средств на алкоголь и возможности какое-то время не работать. Аннулировать такую сделку практически не представлялось возможным, так как жилое помещение в городе Москве за годы отсутствия несовершеннолетних многократно перепродавалось, а бывшие родители спивались и погибали. Их новое жилище в других населенных пунктах приходило в полную негодность или становилось собственностью других граждан.
Многие родители, лишенные родительских прав и обязанностей, свободно распоряжались жилыми помещениями, на которые имели право также и их бывшие дети: регистрировали туда новых жен и мужей, детей, а также других родственников. Они не вставали на учет по улучшению жилищных условий, не ремонтировали и не оплачивали жилище. В результате по выходе из детского дома несовершеннолетние оказывались в квартирах, где жили совершенно незнакомые им люди. Жилище было практически непригодно для проживания. Задолженности по квартплате и коммунальным услугам составляли не одну тысячу рублей.
При таких обстоятельствах после принятия постановления Правительства Москвы от 31 августа 1999 года N 797 "О мерах по социальной поддержке и защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, - выпускников детских домов и школ-интернатов", установившего запрет на возвращение бывших детдомовцев и детей, находившихся у опекунов и попечителей, в квартиры, где проживают лишенные родительских прав граждане, городской бюджет несет огромные расходы на обеспечение жильем детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. При этом бывшим родителям остаются квартиры, зачастую предоставленные и на тех детей, которых пришлось поместить в детские дома и школы-интернаты.
Тем не менее, статья 98 Жилищного кодекса РСФСР, предусматривающая возможность выселения лиц, лишенных родительских прав, за невозможностью совместного проживания с детьми без предоставления другого жилого помещения, фактически не применяется.
Более того, по данной категории дел суды требуют доказательств асоциального поведения бывших родителей, влекущего невозможность совместного проживания с детьми. Факты пьянства, рукоприкладства, употребления наркотиков, издевательства над детьми, установленные в решениях судов о лишении родительских прав, почему-то по делам о выселении за злостное поведение не имеют заранее установленной юридической силы.
Суды требуют от истцов также доказательств безрезультатности мер предупреждения и общественного воздействия, но вывод об этом может быть сделан только по истечении определенного времени с момента воздействия общественности на данного гражданина.
В результате суды, в лучшем случае, ограничиваются предупреждением о возможном выселении, позволяя лицам, нарушавшим права детей, безнаказанно делать это и в будущем.
Непонятно, о каком воздействии общественности в отношении злостных нарушителях прав ребенка может идти речь, когда в городе Москве, как и в России в целом, отсутствуют общественные институты, наделенные какими-либо правами "по воздействию на граждан".
Что касается мер административного характера, то добиться их применения не в состоянии не только дети, но и взрослые, умудренные опытом жители города. Граждане зачастую боятся обращаться в органы внутренних дел, так как на их заявления никто не реагирует, а результатом становится месть и расправа над теми, кто попытался защитить свои права по закону.
Полагаю, что необходимо восстановить практику предъявления исков о лишении родительских прав с последующим предъявлением исков о выселении бывших родителей без предоставления другого жилого помещения по договору социального найма.
Тогда конституционное право на жилище в полном объеме будет гарантировано не тем, кто лишил дома и семьи своих детей, а самим детям.
Тогда социальные сироты не будут ютиться в общежитиях и домах ночного пребывания. В таких тяжелых условиях должны находиться те, по чьей вине дети вынуждены были расти в казенных стенах, терпеть нравственные и физические страдания, жить без родительской любви, ласки и заботы. Это, с одной стороны, будет реализацией конституционного права на жилище граждан, не желающих подчиняться закону. С другой стороны - это может стать превентивной мерой для тех родителей, кто склонен к нарушению прав своих детей.
Жилые помещения, откуда будут выселяться злостные нарушители прав детей, могут сохраняться за детьми-сиротами и детьми, оставшимися без попечения родителей, или поступать в муниципальный фонд с последующим обязательством государства предоставить выпускникам детских сиротских учреждений благоустроенное жилое помещение вне очереди.
Также в своем решении суд вправе возложить обязанность на жилищные органы предоставить выселяемым место в социальных гостиницах, домах ночного пребывания или специально созданных общежитиях.
В определенных ситуациях, с учетом конкретных обстоятельств, суд может рассмотреть вопрос о принудительном обмене, также предусмотренном статьей 98 Жилищного кодекса РСФСР. Жилая площадь для расселения детей и их бывших родителей должна предоставляться управлениями муниципального жилья административных округов города Москвы, так как в настоящее время механизм подбора вариантов для обмена квартир без их приватизации и продажи практически отсутствует.
Необходимо внести изменения в статью 98 Жилищного кодекса РСФСР, предоставив выпускникам детских домов и школ-интернатов, а также социальным сиротам, находившимся на семейной форме воспитания, право обращаться в суд с исками о выселении бывших родителей, проживание с которыми под одной крышей невозможно, и по достижении совершеннолетия.
Это позволит вступающим в самостоятельную жизнь гражданам России, иметь минимально необходимые условия для учебы, работы, создания семьи, реализации своих имущественных прав.
Нельзя согласиться с практикой нарушения постановления Правительства Москвы от 31 августа 1999 года N 797 "О мерах по социальной поддержке и защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, - выпускников детских домов и школ-интернатов", которая сейчас широко осуществляется ГУП "Моссоцгарантия", а именно требованием о разделении лицевых счетов в квартирах, где зарегистрированы родители, лишенные родительских прав, и их дети, или о выделении доли детей в совместной собственности с определением порядка пользования жилой площадью.
Подобная "защита жилищных прав сирот", как ее пытаются представить, приводит к тому, что сироты и их бывшие родители будут и впредь оставаться под одной крышей, в одном жилом помещении, что не позволит реализовать жилищные и другие связанные с ними права детей, оставшихся без попечения родителей.