Дело "Исмаилов (Ismayilov) против Российской Федерации" (жалоба N 30352/03)

2. Мнение Европейского Суда

(а) Применимое правило

28. Статья 1 Протокола N 1 охватывает три различных правила: первое правило, изложенное в первом предложении первого абзаца, имеет общий характер и формулирует принцип уважения собственности; второе правило, содержащееся во втором предложении первого абзаца, предусматривает возможность лишения имущества при определенных условиях; третье правило, изложенное во втором абзаце, признает, что государства-участники, в частности, вправе контролировать использование имущества в соответствии с общим интересом. Три этих правила, однако, являются различными не в том смысле, что они не взаимосвязаны. Второе и третье правило касаются специальных случаев вмешательства в право на уважение собственности и подлежат толкованию в свете общего принципа, сформулированного в первом правиле (см., в числе последних, Постановление Большой Палаты по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 134, ECHR 2004-V).

29. "Имуществом" в настоящем деле являлась денежная сумма в долларах США, которая была конфискована у заявителя судебным решением. Сторонами не оспаривается, что решение о конфискации представляло собой вмешательство в право заявителя на уважение собственности и следовательно, статья 1 Протокола N 1 к Конвенции является применимой. Остается установить, охватывается ли эта мера первым или вторым абзацем данного положения Конвенции.

30. Европейский Суд напоминает свой постоянный подход о том, что конфискация, даже если она включает лишение имущества, тем не менее составляет контроль использования имущества в значении второго абзаца статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 4 сентября 2001 года по делу "Рьела и другие против Италии" (Riela and Others v. Italy), жалоба N 52439/99; Решение Европейского Суда от 5 июля 2001 года по делу "Аркури и другие против Италии" (Arcuri and Others v. Italy), жалоба N 52024/99; Решение Европейского Суда от 26 июня 2001 года по делу "С.М. против Франции" (С.М. v. France), жалоба N 28078/95; Постановление Европейского Суда от 5 мая 1995 года по делу "Эйр Канада против Соединенного Королевства" (Air Canada v. United Kingdom), Series А, жалоба N 316-A, § 34; и Постановление Европейского Суда от 24 октября 1986 года по делу "АГОЗИ против Соединенного Королевства" (AGOSI v. United Kingdom), Series A, N 108, § 34). Соответственно, он полагает, что тот же подход должен учитываться в настоящем деле.

(b) Соблюдение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

31. Европейский Суд подчеркивает, что первое и наиболее важное требование статьи 1 Протокола N 1 Конвенции заключается в том, чтобы любое вмешательство публичных властей в право на уважение собственности было "законным": второй абзац устанавливает, что государства уполномочены осуществлять контроль за использованием собственности путем обеспечения выполнения "законов". Более того, верховенство права, одна из основ демократического общества, воплощается во всех статьях Конвенции. Вопрос о том, было ли достигнуто справедливое равновесие между требованиями общего интереса и защиты фундаментальных прав лица, имеет значение для дела лишь при условии, что спорное вмешательство отвечало требованию законности и не являлось произвольным (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 9 июня 2005 года по делу "Бакланов против Российской Федерации" (Baklanov v. Russia), жалоба N 68443/01, § 39, и Постановление Европейского Суда 24 марта 2005 года по делу "Фризен против Российской Федерации" (Frizen v. Russia), жалоба N 58254/00, § 33*).

________________

* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2006.

32. Деньги, обнаруженные у заявителя, были признаны вещественным доказательством в рамках уголовного дела против него в соответствии с частью 1 статьи 81 Уголовно-процессуального кодекса. В соответствии с частью 3 этой статьи при вынесении приговора суд должен решить вопрос о вещественных доказательствах. Суд признал денежные средства орудием преступления, подлежащим конфискации, что предусмотрено пунктом 1 части 3 статьи 81. Вопреки доводу заявителя о том, что статья 81 разрешала лишь конфискацию имущества, полученного в результате совершения преступления, указанное положение не предусматривало различия между законным и незаконным происхождением орудий преступления. Что касается вопроса о том, должны ли рассматриваться денежные средства, не внесенные в декларацию, орудием или предметом контрабанды, Европейский Суд отмечает, что, по крайней мере, после принятия Президиумом Верховного Суда постановления по делу Петренко (см. § 23 настоящего Постановления) в российском праве установилось толкование понятия "орудие преступления" как включающего также предметы преступления. Соответственно, Европейский Суд находит, что мера была основана на национальном праве, применение которого было достаточно предсказуемым.

33. Что касается общего интереса, которому могло служить вмешательство, Европейский Суд отмечает, что государства имеют законный интерес и в то же время обязательство согласно различным международным договорам, таким как Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности, принимать меры в целях выявления и контроля движения денежных средств через границы, поскольку крупные суммы наличных могут использоваться для отмывания незаконных доходов, торговли наркотиками, финансирования терроризма или совершения иных серьезных финансовых преступлений. Общее требование о декларировании, которое распространяется на любое лицо, пересекающее границу государства, предупреждает скрытые ввоз и вывоз денежных средств из страны, и конфискационная мера, которую влечет недекларирование денежных средств таможенному органу, является частью общей регулятивной системы, призванной бороться с подобными преступлениями. Таким образом, Европейский Суд полагает, что конфискация отвечала общему интересу.

34. Европейский Суд далее оценит, имелась ли разумная соразмерность между средствами, использованными властями для обеспечения общего интереса, и защитой права заявителя на уважение собственности, или, иными словами, не было ли возложено на заявителя индивидуальное чрезмерное бремя.

35. Преступление, за которое был осужден заявитель, состояло в недекларировании таможенному органу 21300 долларов США в наличной форме, которые он провозил. Важно отметить, что сам по себе ввоз в Российскую Федерацию наличной иностранной валюты не является незаконным согласно российскому законодательству. Ввоз иностранной валюты как таковой был законным, кроме того, сумма, которая могла быть законно ввезена или, как в настоящем деле, физически перемещена через российскую таможенную границу, не была ограничена в принципе (см. § 19 настоящего Постановления). Это отличает настоящее дело от дел, в которых конфискация применялась в отношении товаров, ввоз которых был запрещен (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "АГОЗИ против Соединенного Королевства", касающееся запрета на ввоз золотых монет; Постановление Большой Палаты по делу "Босфорус Хава Йоллары Туризм ве Тиджарет Аноним Ширкети" против Ирландии" (Bosphorus Hava Yollar Turizm ve Ticaret Anonim irketi v. Ireland), жалоба N 45036/98, ECHR 2005-VI, касающееся ареста югославского воздушного судна, подпадающего под режим санкций), либо транспортных средств, используемых для перевозки запрещенных веществ или торговли людьми (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эйр Канада против Соединенного Королевства"; упоминавшееся выше Решение по делу "С.М. против Франции", и Решение Европейского Суда по делу "Йилдирим против Италии" (Yildirim v. Italy), жалоба N 38602/02, ECHR 2003-IV).

36. Более того, законное происхождение конфискованных денежных средств не оспаривалось. Заявитель представил письменные доказательства, такие как завещание и договор купли-продажи, подтверждающие, что денежные средства были выручены при продаже квартиры в г.Баку, которую он получил в наследство от матери. В связи с этим Европейский Суд отмечает различие между настоящим делом и делами, в которых конфискация применялась в отношении имущества, полученного преступным путем (см. Постановление Европейского Суда по делу "Филлипс против Соединенного Королевства" (Phillips v. United Kingdom), жалоба N 41087/98, §§ 9-18, ECHR 2001-VII), и имущества, которое считается незаконно полученным (см. упоминавшиеся выше Решения Европейского Суда по делу "Рьела и другие против Италии" и по делу "Аркури и другие против Италии" и Постановление Европейского Суда от 22 февраля 1994 года по делу "Раймондо против Италии" (Raimondo v. Italy), Series A, N 281-A, § 29) или предназначенного для использования в незаконной деятельности (см. Решение Европейского Суда от 27 июня 2002 года по делу "Батлер против Соединенного Королевства" (Butler v. United Kingdom), жалоба N 41661/98).

37. Европейский Суд далее отмечает, что заявитель не был судим, не подозревался и не обвинялся в преступлениях до рассматриваемого события. Ничто не позволяет предположить, что путем применения к заявителю конфискации власти намеревались предупредить иную незаконную деятельность, например, отмывание преступных доходов, торговлю наркотиками, финансирование терроризма или уклонение от налогов. Денежные средства, которые он перевозил, были получены законно, и ввоз данной суммы в Российскую Федерацию допускался при условии ее декларирования таможенному органу. Следовательно, единственным преступным деянием, которое может быть вменено заявителю, является неподача таможенному органу соответствующей декларации.

38. Европейский Суд полагает, что для признания вмешательства соразмерным оно должно соответствовать тяжести нарушения, а именно неисполнению требования о декларировании, а не тяжести какого-либо предполагаемого нарушения, которое, однако, не было в действительности установлено, такого как отмывание незаконных доходов или уклонение от налогов. Конфискованная сумма, несомненно, являлась значительной для заявителя, поскольку представляла собой весь доход от продажи дома в г.Баку, принадлежавшего его покойной матери. С другой стороны, вред, который заявитель мог причинить государству, был незначителен: он не уклонялся от уплаты таможенных пошлин или иных сборов, а также не причинил иного имущественного ущерба государству. Если бы денежные средства не были выявлены, российские власти лишь не получили бы информацию о том, что они были ввезены в Российскую Федерацию. Таким образом, конфискация являлась не компенсационной, а сдерживающей и карательной мерой, поскольку государство не понесло каких-либо убытков в результате недекларирования заявителем денежных средств (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 24 февраля 1994 года по делу "Банденун против Франции" (Bendenoun v. France), Series A, N 284, § 47). Однако в настоящем деле заявитель уже был наказан за контрабанду условным лишением свободы с испытательным сроком. Властями Российской Федерации не было убедительно доказано и даже не утверждалось, что одной этой меры не было достаточно для достижения желаемого сдерживающего и карательного воздействия и предотвращения нарушений требования о декларировании. При таких обстоятельствах конфискация, примененная в качестве дополнительного наказания, была, по мнению Европейского Суда, несоразмерной, поскольку возлагала на заявителя "индивидуальное чрезмерное бремя".

39. Таким образом, имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.