1. Общие принципы
42. Европейский Суд повторно подчеркивает важность одного из основополагающих аспектов верховенства права, а именно принципа правовой определенности, который, среди прочего, требует, чтобы при вынесении судами окончательного решения это решение не могло бы быть оспорено (см. среди основных примеров постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Брумареску против Польши" (Brumarescu v. Romania), жалоба N 28342/95, ECHR 1999 VII, § 61, и приведенное выше постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российский Федерации" (Ryabykh v. Russia), § 51). Применительно к специфичному пересмотру уголовных дел в порядке надзора Европейский Суд ранее указывал, что это требование не является абсолютным и что любое решение, отклоняющееся от этого принципа, должно быть оценено в свете пункта 2 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, который прямо позволяет государству возобновлять производство по делу в связи со вновь открывшимися обстоятельствами или в случае обнаружения существенной ошибки в ходе предыдущего судебного разбирательства, которая могла повлиять на исход дела (см., например, приведенное выше постановление Европейского Суда по делу "Никитин против Российский Федерации" (Nikitin v. Russia), §§ 54-57, и постановление Европейского Суда по делу "Савинский против Украины" (Savinskiy v. Ukraine) от 28 февраля 2006 года, жалоба N 6965/02, § 23).
43. Таким образом, возможность пересмотра окончательного судебного решения по уголовному делу не является сама по себе несовместимой со статьей 6 Конвенции, если действительная причина пересмотра дела не нарушает саму суть права заявителя на справедливое судебное разбирательство. В частности, Европейский Суд должен оценить, использовали ли власти в конкретном деле свои полномочия по инициированию и проведению надзорного пересмотра таким образом, чтобы достичь, в максимально возможной степени, справедливого баланса между интересами лица и необходимостью обеспечения эффективного функционирования системы уголовного судопроизводства. Другими словами, пересмотр окончательного и вступившего в законную силу приговора не может осуществляться только с целью добиться повторного рассмотрения и вынесения нового решения по делу, а, скорее, с целью исправления судебных ошибок и ошибок в отправлении правосудия.
44. В связи с этим моменты, которые необходимо принять во внимание, включают в себя, в частности, последствия возобновления производства по делу и последующих процедур для личной ситуации заявителя, а также следующие моменты: был ли пересмотр инициирован самим заявителем; основания, по которым национальные власти отменили окончательный характер приговора по делу заявителя; соответствие рассматриваемой процедуры требованиям национального законодательства; наличие в национальной правовой системе и действие процессуальных гарантий, способных предотвращать злоупотребление рассматриваемой процедурой со стороны национальных властей; иные имеющие отношение к вопросу обстоятельства дела (см. приведенное выше постановление Европейского Суда по делу "Никитин против Российский Федерации" (Nikitin v. Russia), § 69, Решение Европейского Суда по вопросу приемлемости по делу "Братякин против Российский Федерации" (Bratyakin v. Russia) от 9 марта 2006 года, жалоба N 72776/01, постановление Европейского Суда по делу "Фадин против Российский Федерации" (Fadin v. Russia) от 27 июля 2006 года, жалоба N 58079/00, § 34, и приведенное выше постановление Европейского Суда по делу "Савинский против Украины" (Savinskiy v. Ukraine), §§ 24-26). Кроме того, производство в суде надзорной инстанции должно содержать все процессуальные гарантии пункта 1 статьи 6 Конвенции и должно обеспечивать общую справедливость всего судебного процесса (см. постановление Европейского Суда по делу "Ваньян против Российский Федерации" (Vanyan v. Russia) от 5 декабря 2005 года, жалоба N 53203/99, §§ 63-68).
2. Применение указанных принципов в настоящем деле
45. Европейский Суд отмечает, и это, по-видимому, не оспаривают стороны, что в данном деле вступивший в законную силу приговор, оправдавший заявителя по всем пунктам обвинения, был пересмотрен и отменен в порядке надзора по протесту прокурора (см. для сравнения приведенное выше постановление Европейского Суда по делу "Фадин против Российский Федерации" (Fadin v. Russia), § 34). Пересмотрев дело, суд надзорной инстанции не просто постановил возобновить производство по делу, но вернул дело органам следствия для производства дополнительного расследования. Даже несмотря на смерть заявителя после пересмотра дела в порядке надзора, нет сомнений, что это решение неблагоприятно сказалось на личной ситуации заявителя (см. для сравнения приведенное выше постановление Европейского Суда по делу "Никитин против Российский Федерации" (Nikitin v. Russia), §§ 18 и 60). Вопрос заключается в том, обеспечили ли власти Российский Федерации, принимая во внимание обстоятельства дела и учитывая надзорный пересмотр и последующие события, в максимально возможной степени справедливый баланс между интересами заявителя и необходимостью обеспечения эффективности системы уголовного судопроизводства, и, таким образом, выполнили ли они требования статьи 6 Конвенции.
46. Рассмотрев материалы дела и доводы сторон, Европейский Суд не убежден, что власти Российский Федерации выполнили указанное требование в настоящем деле. Хотя Европейский Суд признает, что процедура надзорного судопроизводства была выполнена в соответствии с требованиями национального материального и процессуального права, что существовал годичный срок для принесения протеста на оправдательный приговор по делу заявителя и этот срок был действительно соблюден и что заявитель и его адвокат присутствовали в заседании суда надзорной инстанции и имели широкие возможности по представлению своей позиции (см. для сравнения приведенное выше постановление Европейского Суда по делу "Ваньян против Российский Федерации" (Vanyan v. Russia), §§ 63-68), одних только этих факторов недостаточно для оправдания отмены оправдательного приговора по делу заявителя.
47. В итоге Европейский Суд полагает сложным согласиться с доводом властей Российский Федерации о том, что пересмотр в порядке надзора имел целью исправление "существенных ошибок, допущенных в ходе предыдущего судопроизводства, которые могли повлиять на исход дела" по смыслу статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что суд надзорной инстанции указал следующее:
"... Президиум полагает, что протест прокурора достаточно обоснован и поэтому должен быть удовлетворен, поскольку, несмотря на требования статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, предварительное следствие и судебное разбирательство были проведены односторонне, без должного исследования обвиняющих и оправдывающих доказательств...".
48. По мнению Европейского Суда, одно только утверждение, что следствие по делу заявителя было "неполным и односторонним" и привело к "ошибочному" оправданию, не может само по себе - в отсутствие судебной ошибки или серьезных нарушений судебной процедуры, злоупотребления полномочиями, явных ошибок в применении материального права или иных веских причин, вытекающих из интересов отправления правосудия (как в упомянутом деле "Братякин против Российский Федерации") - указывать на наличие существенного нарушения при предыдущем судебном разбирательстве. Иначе бремя последствий ненадлежащего усердного проведения предварительного расследования органами следствия было бы полностью возложено на заявителя, и, что более важно, одно только предположение о наличии недостатков или ошибок в процедуре расследования, независимо от того, насколько малыми и незначительными они могут быть, создавало бы для органов обвинения неограниченную возможность по злоупотреблению полномочиями путем ходатайствования о возобновлении производства по окончательно разрешенным делам. Опасение возможности злоупотребления этой процедурой является еще более серьезным в случаях, когда, как в настоящем деле, сторона обвинения, будучи полностью осведомленной о предполагаемых недостатках следствия (см. выше §§10 и 11)и имея полную возможность просить суды первой и кассационной инстанций вернуть дело для производства дополнительного расследования с более раннего этапа рассмотрения до постановления окончательного приговора по делу (см. выше §§ 32 и 33), предпочли не воспользоваться этой возможностью, а вместо этого обратиться к надзорному (исключительному) средству правовой защиты.
49. Европейский Суд также отмечает, что основания для пересмотра дела в порядке надзора были идентичны закрепленным в национальном законодательстве основаниям для кассационного пересмотра дела (см. выше § 22). Такое положение вещей само по себе мало способствовало обеспечению правовой определенности и в данном деле привело к ситуации, когда суд надзорной инстанции просто не оценил последствия своего решения для принципа правовой определенности, рассмотрев доводы прокурора, как если бы речь шла о процедуре кассационного обжалования, и возобновив окончательно завершенное производство по делу, сославшись на чрезвычайно неясно сформулированные и зыбкие основания.
50. Европейский Суд не разделяет мнение Президиума Верховного Суда Российский Федерации, а именно, что предварительное следствие и судебное разбирательство "были проведены односторонне, без должного исследования обвиняющих и оправдывающих доказательств". Европейский Суд полагает, что ошибки или недостатки работы органов государственной власти должны работать в пользу подсудимого. Другими словами, риск совершения ошибки прокуратурой или даже действительно судом должно нести государство, и эти ошибки не должны исправляться за счет заинтересованного лица.
51. В заключение Европейский Суд отмечает, что доводы, использованные прокуратурой для оправдания возобновления производства по делу заявителя и проведения нового расследования, являлись точно теми же доводами, что были использованы прокуратурой в рамках кассационного судопроизводства в качестве обоснования направления дела на новое судебное разбирательство. Поскольку эти доводы были рассмотрены и отклонены Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российский Федерации, заседавшей в составе трех профессиональных судей, при кассационном пересмотре дела надзорное судебное разбирательство являлось, по сути, попыткой прокуратуры повторно обжаловать судебные решения, ссылаясь на те же доводы, которые уже были отклонены при кассационном пересмотре.
52. С учетом изложенного Европейский Суд полагает, что в данном деле отмена оправдательного приговора по делу заявителя не была предназначена для исправления существенной судебной ошибки или ошибки при отправлении правосудия, а была использована только с целью добиться повторного судебного разбирательства и нового рассмотрения дела.
53. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.