1. Статус жертвы
23. Европейский Суд отмечает в первую очередь, что сторонами не оспаривается тот факт, может ли заявитель считать себя жертвой нарушения статьи 6 Конвенции в ходе судопроизводства, завершившегося 17 апреля 2002 года. Тем не менее, отмечая, что заявитель не являлся истцом в этом деле, Европейский Суд полагает необходимым рассмотреть этот вопрос, перед тем как переходить к сути жалобы.
24. Европейский Суд отмечает, что рассматриваемый иск был подан женой заявителя и ее статус участницы процесса был явно подтвержден Ростовским областным судом 19 декабря 2001 года. Согласившись со статусом жены заявителя, суды, тем не менее, не ограничили рамки дела аспектами, связанными лично с этой участницей процесса. В связи с этим важно отметить, что ее иск был принят к рассмотрению в том виде, в котором был подан, а именно о признании действий сотрудников милиции в отношении заявителя незаконными и о присуждении заявителю компенсации. Кроме того, как следует из замечаний властей Российский Федерации, этот иск рассматривался в соответствии с российским правом как поданный при явной передаче заявителем полномочий на это действие и от имени заявителя. Европейский Суд не видит необходимости отступать от толкования, данного национальными властями, и полагает установленным, что в данном судебном споре речь шла в первую очередь о правах и интересах заявителя, а не его жены.
25. Следовательно, заявитель может считать себя жертвой нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции.
2. Возможность применения статьи 6 Конвенции
26. Европейский Суд далее рассмотрит, могут ли рассматриваемые процедуры считаться определением гражданских прав и обязанностей заявителя. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда, концепция "гражданских прав и обязанностей" не может толковаться только путем ссылки на национальное право государства-ответчика, но должна рассматриваться "автономно" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. среди других примеров постановление Европейского Суда по делу "Кениг против Германии" (Konig v. Germany) от 28 июня 1978 года, Series А, N 27, pp.29-30, §§ 88-89, постановление Европейского Суда по делу "Бараона против Португалии" (Baraona v. Portugal) от 8 июля 1987 года, Series A, N 122, pp.17-18, § 42, и постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ферраццини против Италии" (Ferrazzini v. Italy), жалоба N 44759/98, ECHR 2001-VII, § 24).
27. Для вывода о том, что процедуры в данном деле касались "гражданского" права по смыслу статьи 6 Конвенции, Европейский Суд полагает достаточным тот факт, что предмет иска заявителя носил материальный характер и что итог национального судебного разбирательства являлся решающим для права заявителя на компенсацию (см. постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гоч против Турции" (Goc v. Turkey), жалоба N 36590/97, ECHR 2002 V, § 4, см. также, mutatis mutandis, постановление Европейского Суда по делу "Георгиадис против Греции" (Georgiadis v. Greece) от 29 мая 1997 года, Reports of Judgments and Decisions 1997-III, pp. 958-59, §§ 30-35, и постановление Европейского Суда по делу "Вернер против Австрии" (Werner v. Austria) от 24 ноября 1997 года, Reports 1997-VII, р.2508, § 38).
28. В заключение, ничто не указывает на то, что рассматриваемый спор не был бы явным и не носил бы серьезный характер (см. для сравнения Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Скоробогатых против Российский Федерации" (Skorobogatykh v. Russia) от 8 июня 2006 года, жалоба N 37966/02).
29. Следовательно, пункт 1 статьи 6 Конвенции явно применим к судебному разбирательству в настоящем деле.
3. Соблюдение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции
30. Хотя стороны в своих замечаниях не ссылались на какие-либо конкретные аспекты пункта 1 статьи 6 Конвенции, утверждения заявителя об отсутствии у него возможности участвовать в судебном заседании могут быть истолкованы в свете существующей правоприменительной практики Европейского Суда как отсутствие публичного судебного разбирательства и необеспечение состязательности процесса.
31. В том, что касается публичного характера судебного разбирательства, Европейский Суд повторяет, что эта гарантия была предназначена для защиты участников спора от риска того, что правосудие будет отправляться в тайне без контроля со стороны общественности. Она также являлась способом стимулирования доверия общества к судам, поскольку делала отправление правосудия более прозрачным и способствовала справедливому судебному разбирательству - характерной черте любого демократического общества (см. среди других примеров постановление Европейского Суда по делу "Тирс и другие против Сан Марино" (Tierce and Others v. San Marino), жалобы NN 24954/94, 24971/94 и 24972/94, ECHR 2000 IX, § 92, и постановление Европейского Суда по делу "Аксен против Германии" (Axen v. Germany) от 8 декабря 1983 года, Series А, N 72, р.12, § 25).
32. Европейский Суд ранее устанавливал, что лишение сторон гражданского судебного процесса возможности присутствовать в судебном заседании, как в случаях, когда речь шла о невызове сторон в суд, может нарушить право на "публичный и справедливый суд" (см. постановление Европейского Суда по делу "Яковлев против Российский Федерации" (Yakovlev v. Russia) от 15 марта 2005 года, жалоба N 72701/01, §§ 19 et seq., постановление Европейского Суда по делу "Грошев против Российский Федерации" (Groshev v. Russia) от 20 октября 2005 года, жалоба N 69889/01, §§ 27 et seq., и Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Мокрушина против Российский Федерации" (Mokrushina v. Russia) от 5 октября 2006 года, жалоба N 23377/02). В этих случаях суды рассмотрели дела фактически (de facto) в письменной форме, неправильно предположив, что стороны отказались от своего законного права присутствовать в судебном заседании.
33. Однако в данном деле Европейский Суд отмечает, что производство в Аксайском городском суде и впоследствии в Ростовском областном суде было и устным, и публичным. Жена заявителя присутствовала в заседаниях судов обеих инстанций и могла представлять доводы по делу в устном процессе. Принимая во внимание ее статус истца в этих судебных разбирательствах, нельзя утверждать, что судебные заседания были проведены в отсутствие стороны в процессе. Кроме того, представитель неправительственной организации, который помогал жене заявителя, также выступил перед судами. Если бы заявитель не находился в тюрьме, ничто не могло бы помешать ему присутствовать в судебном заседании и лично представить свои доводы. Следовательно, несмотря на отсутствие заявителя в зале суда, судебное заседание в данном деле было публичным по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции.
34. Далее Европейский Суд повторяет, что право на справедливое судебное разбирательство, в частности принцип состязательности процесса и равенства сторон, требует, чтобы каждой стороне была предоставлена разумная возможность быть уведомленными о замечаниях или доказательствах, представленных противоположной стороной, и прокомментировать их, а также представить свои доводы в условиях, которые не ставили бы ее (сторону процесса) в менее благоприятные условия по сравнению с другой стороной (см. Решение Европейской комиссии по правам человека по делу "X против Австрии" (X v. Austria) от 14 декабря 1972 года, жалоба N 5362/72. Collection 42, р.145, и постановление Европейского Суда по делу "МакМайкл против Соединенного Королевства" (McMichael v. United Kingdom) от 24 февраля 1995 года, Series A, N ЗО7-В, §§ 17 и 27). Поэтому отказ выслушать свидетеля может в определенных обстоятельствах противоречить этому принципу (см. Решение Европейской комиссии по правам человека по делу "Картинг против Нидерландов" (Karting v. Netherlands) от 13 мая 1988 года, жалоба N 12087/86, приведенные выше Решение Европейской комиссии по правам человека по делу "X против Австрии" (X v. Austria) и постановление Европейского Суда по делу "МакМайкл против Соединенного Королевства" (McMichael v. United Kingdom).
35. Европейский Суд отмечает, что заявитель намеревался лично отстаивать свое утверждение о том, что он подвергся жестокому обращению, когда находился под стражей в органах внутренних дел. Однако его участие не посчитали необходимым, во-первых, на том основании, что он уже дал устные показания по поводу жестокого обращения суду, рассматривавшему его уголовное дело, и, во-вторых, поскольку утверждение о жестоком обращении не было подкреплено никакими доказательствами.
36. Европейский Суд не может согласиться ни с одной из линий рассуждения национальных властей. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что во время судебного рассмотрения уголовного дела Ковалев Е.В. сделал заявления о жестоком обращении в попытке добиться исключения из доказательственной базы его признательных показаний об участии в разбойном нападении как полученных под давлением. Европейский Суд уже в нескольких случаях проводил различие между, с одной стороны, жалобами на жестокое обращение, сделанными в целях оспаривания доказательства по уголовному делу, и, с другой стороны, гражданским иском, направленным на установление факта жестокого обращения, рассмотрение которого может завершиться присуждением компенсации (см. Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Ксензов против Российский Федерации" (Ksenzov v. Russia) от 27 января 2005 года, жалоба N 75386/01, и Европейского Суда о приемлемости по делу "Слюсарев против Российский Федерации" (Slyusarev v. Russia) от 9 ноября 2006 года, жалоба N 60333/00). Поэтому простая ссылка на факт заявления Ковалевым Е.В. жалобы во время судебного разбирательства по уголовному делу являлась недостаточной для отказа заявителю в предоставлении ему возможности представить свои доводы по данному вопросу.
37. Относительно второго момента Европейский Суд отмечает наличие определенного противоречия между выводами судов о необоснованности жалобы и их отказом выслушать показания заявителя. В любом случае осуществление гарантий, содержащихся в праве на справедливое судебное разбирательство, не может зависеть от предварительной оценки судом иска как потенциально обоснованного. В этом отношении следует проводить различие между требованиями, которые не являются реальными и серьезными (см. приведенное выше Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Скоробогатых против Российский Федерации" (Skorobogatykh v. Russia), и выводы Европейского Суда в §§ 28 и 29 выше), и требованиями, которые, скорее всего, не будут удовлетворены из-за отсутствия доказательств. Учитывая, что иск заявителя был по своей природе основан большей частью на его личном опыте, его показания являлись бы важной частью представления дела стороной истца и, по сути, единственным способом обеспечить состязательность процесса. Поэтому, отказав заявителю в обеспечении его явки в суд, суды Российский Федерации не обеспечили справедливое рассмотрение его иска.
38. Следовательно, имело место нарушение права заявителя на справедливое судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции.