КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 8 июля 2021 года N 33-П
По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 242 и пункта 2 статьи 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью "Комплекс"
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей К.В.Арановского, Г.А.Гаджиева, Л.М.Жарковой, С.М.Казанцева, С.Д.Князева, А.Н.Кокотова, Л.О.Красавчиковой, С.П.Маврина, Н.В.Мельникова, Ю.Д.Рудкина, В.Г.Ярославцева, руководствуясь статьей 125 (пункт "а" части 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, частью первой статьи 21, статьями 36, 47_1, 74, 86, 96, 97 и 99 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", рассмотрел в заседании без проведения слушания дело о проверке конституционности пункта 1 статьи 242 и пункта 2 статьи 1083 ГК Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба общества с ограниченной ответственностью "Комплекс". Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем законоположения.
Заслушав сообщение судьи-докладчика В.Г.Ярославцева, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации
установил:
1. Общество с ограниченной ответственностью "Комплекс" (далее также - ООО "Комплекс", Общество) оспаривает конституционность следующих положений Гражданского кодекса Российской Федерации:
пункта 1 статьи 242, согласно которому в случаях стихийных бедствий, аварий, эпидемий, эпизоотий и при иных обстоятельствах, носящих чрезвычайный характер, имущество в интересах общества по решению государственных органов может быть изъято у собственника в порядке и на условиях, установленных законом, с выплатой ему стоимости имущества (реквизиция);
пункта 2 статьи 1083, в силу которого если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, то в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен (абзац первый); при грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное; при причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается (абзац второй); вина потерпевшего не учитывается при возмещении дополнительных расходов, при возмещении вреда в связи со смертью кормильца, а также при возмещении расходов на погребение (абзац третий).
1.1. В октябре 2017 года в свиноводческом комплексе, расположенном в селе Шорохово Исетского района Тюменской области и принадлежащем ООО "Комплекс", стали наблюдаться случаи заболевания и падежа животных, а 10 ноября того же года им получены из ветеринарной лаборатории результаты исследования, которым выявлен генетический материал вируса африканской чумы свиней. В связи с этим Губернатором Тюменской области 10 ноября 2017 года принято постановление N 133 "Об установлении ограничительных мероприятий (карантина) по африканской чуме свиней (АЧС) на территории Исетского района Тюменской области", вводящее карантин в том числе на территории ООО "Комплекс", а областным Правительством - распоряжение N 1357-рп "Об организации и проведении отчуждения животных и изъятия продуктов свиноводства в Исетском районе", которым Управлению ветеринарии Тюменской области поручено образовать специальную комиссию для отчуждения свиней и изъятия продуктов свиноводства. С 10 по 19 ноября 2017 года на территории ООО "Комплекс" проводились мероприятия, направленные на поголовное умерщвление принадлежащих ему животных и их уничтожение путем сжигания. Согласно акту об отчуждении животных и изъятии продуктов животноводства у Общества отчуждено более 16 тысяч свиней, изъято свыше трех тонн продуктов животноводства.
13 декабря 2017 года ООО "Комплекс" обратилось в Управление ветеринарии Тюменской области с заявлением о возмещении ущерба, причиненного в результате отчуждения животных и изъятия продуктов животноводства; к заявлению были приложены все необходимые документы. Приказом Управления от 22 декабря 2017 года в возмещении ущерба отказано на основании абзаца шестого пункта 6 Порядка возмещения ущерба, причиненного собственникам отчуждением животных и (или) изъятием продуктов животноводства в целях предотвращения возникновения и ликвидации очагов особо опасных болезней животных (утвержден постановлением Правительства Тюменской области от 19 июля 2010 года N 206-п; в редакции, действовавшей до вступления в силу постановления Правительства Тюменской области от 25 марта 2021 года N 141-п). Согласно этой норме возмещение ущерба за отчужденных животных и изъятую продукцию не осуществляется, если установлены факты нарушения собственниками животных и продукции ветеринарно- санитарных правил, предписаний и указаний должностных лиц государственного ветеринарного надзора, повлекшие возникновение очагов особо опасных болезней и гибели животных. Считая свои права нарушенными, ООО "Комплекс" предъявило в Тюменский областной суд административный иск о признании частично не действующим пункта 6 данного Порядка. По результатам рассмотрения дела абзац шестой этого пункта признан не действующим апелляционным определением Верховного Суда Российской Федерации от 26 сентября 2018 года N 89-АПГ18-2 со дня его вступления в законную силу.
В то же время ООО "Комплекс" обратилось в Арбитражный суд Тюменской области с заявлением к Управлению ветеринарии Тюменской области об оспаривании названного приказа, а также об обязании внести Общество в реестр получателей возмещения ущерба, направить заявку на финансирование соответствующих расходов в Департамент финансов Тюменской области и перечислить денежные средства на расчетный счет Общества. Решением от 3 декабря 2018 года, оставленным без изменения вышестоящими инстанциями, приказ признан недействительным. Оснований же для возложения обязанности совершить какие-либо действия суд не нашел, указав, что Управлением 31 октября 2018 года вынесен новый приказ об отказе в возмещении ущерба, который действует и не обжалован, а значит, возложение на Управление обязанности по совершению действий не приведет к восстановлению нарушенных прав Общества.
Решением Арбитражного суда Тюменской области от 10 апреля 2019 года ООО "Комплекс" отказано в удовлетворении заявления к Управлению ветеринарии Тюменской области о признании недействительным приказа от 31 октября 2018 года. Суд исходил из того, что, поскольку изъятие животных произведено в ходе мероприятий по ликвидации очага африканской чумы свиней, Общество обладает правом на возмещение ущерба, однако именно его виновные действия, выразившиеся в многочисленных нарушениях ветеринарных правил и приведшие к распространению заболевания, повлекли необходимость реквизиции, о чем свидетельствуют в том числе судебные акты по ряду дел с его участием, подтверждающие допущенные им нарушения. Доводы Общества о том, что убытки, причиненные реквизицией, должны быть возмещены независимо от его вины, отклонены, поскольку, по мнению суда, установление наличия грубой неосторожности в действиях лица, у которого в результате реквизиции изъято имущество, исключает возможность безусловного возмещения ему вреда, а иной подход может привести к злоупотреблениям со стороны собственников имущества. Решение суда первой инстанции оставлено без изменения постановлениями Восьмого арбитражного апелляционного суда от 16 июля 2019 года и Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 14 ноября 2019 года. Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 12 марта 2020 года в передаче кассационной жалобы на данные судебные акты для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отказано, а 12 мая 2020 года заместитель Председателя того же суда письмом уведомил ООО "Комплекс" об отсутствии оснований для несогласия с этим определением.
Как считает заявитель, оспариваемые нормы противоречат статьям 2, 8 (часть 2), 17, 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (части 1-3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку по смыслу, приданному им в его деле правоприменительной практикой, компенсация стоимости имущества, изъятого у собственника при реквизиции, поставлена в зависимость от вины последнего. Вследствие этого, по утверждению заявителя, реквизиция превратилась в конфискацию, а оспариваемые нормы не обеспечивают надлежащего уровня правовой определенности, поскольку не позволяют однозначно установить условия возмещения стоимости изъятого, чем нарушаются право частной собственности и баланс публичных и частных интересов.
1.2. Конституционный Суд Российской Федерации в силу статьи 125 (пункт "а" части 4) Конституции Российской Федерации, статей 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" принимает постановление только в отношении тех положений, которые применены судом при разрешении конкретного дела лица, обратившегося в Конституционный Суд Российской Федерации. Между тем, как следует из представленных ООО "Комплекс" судебных актов, в делах с его участием абзац первый, положение абзаца второго, согласно которому при причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается, и абзац третий пункта 2 статьи 1083 ГК Российской Федерации не применялись, в связи с чем производство по настоящему делу в этой части подлежит прекращению в силу пункта 2 части первой статьи 43 и части первой статьи 68 названного Федерального конституционного закона.
1.3. Согласно части второй статьи 36 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" основанием к рассмотрению дела в Конституционном Суде Российской Федерации является в том числе обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации закон, иной нормативный акт.
Конкретизируя выраженный в статье 35 Конституции Российской Федерации принцип неприкосновенности собственности, законодатель в статье 242 ГК Российской Федерации установил основания для изъятия имущества при реквизиции и тем самым предусмотрел гарантии защиты частной собственности от произвольного изъятия. Так, при реквизиции имущество может быть изъято у собственника в случаях стихийных бедствий, аварий, эпидемий, эпизоотий и при иных обстоятельствах, носящих чрезвычайный характер, в интересах общества по решению государственных органов в порядке и на условиях, установленных законом, с выплатой ему стоимости имущества, что соответствует статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации о допустимых ограничениях прав и свобод. Оценка, по которой собственнику возмещается стоимость реквизированного имущества, может быть оспорена им в суде; лицо, имущество которого реквизировано, вправе при прекращении действия обстоятельств, в связи с которыми произведена реквизиция, требовать по суду возврата ему сохранившегося имущества. Означенные основания и порядок изъятия имущества позволяют отграничить реквизицию от других способов изъятия имущества у собственника, перечисленных в статье 235 данного Кодекса, не допустить их смешения и подмены иными институтами гражданского права.
Статья 242 ГК Российской Федерации призвана, таким образом, гарантировать, как того требует Конституция Российской Федерации (статья 17, часть 3; статья 19, части 1 и 2; статья 55, часть 3), баланс частных и публичных интересов, когда при обстоятельствах, носящих чрезвычайный характер, т.е. не терпящих отлагательств, в общих интересах имущество может быть изъято у собственника на возмездной основе по решению административных органов, и тем самым - защитить интересы как индивида, так и общества в целом. При этом сам по себе пункт 1 этой статьи, направленный на защиту права собственности и не устанавливающий каких-либо оснований для отказа в выплате собственнику стоимости изъятого имущества или для ее снижения в зависимости от действий (бездействия) самого собственника, способствовавших наступлению указанных обстоятельств, не может рассматриваться как нарушающий конституционные права заявителя.
Согласно абзацу второму пункта 2 статьи 1083 ГК Российской Федерации при грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное. Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, положения названной нормы - в рамках проводимой в России как правовом и социальном государстве (статья 1, часть 1; статья 7, часть 1, Конституции Российской Федерации) правовой политики - воплощают основанный на принципе пропорциональности (статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации) баланс субъективных прав причинителя вреда, с одной стороны, и потерпевшего, проявившего грубую неосторожность, с другой (Определение от 19 мая 2009 года N 816-О-О и др.). Следовательно, приведенное положение, будучи элементом регулирования деликтных правоотношений, также само по себе не может расцениваться как нарушающее права, гарантированные Конституцией Российской Федерации.
Таким образом, рассматриваемые обособленно, ни пункт 1 статьи 242 ГК Российской Федерации, ни приведенное положение абзаца второго пункта 2 статьи 1083 данного Кодекса неопределенности в вопросе об их конституционности не обнаруживают.
1.4. В то же время в силу части второй статьи 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием, в том числе в решениях по конкретному делу, или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов. Эти критерии относятся прежде всего к выработке итогового решения по делу, но применимы и для оценки того, имеется ли неопределенность в вопросе о конституционности акта как основание для рассмотрения дела и основа для правильного определения его предмета.
В решениях по конкретному делу заявителя соответствующие положения применены судами во взаимосвязи. На основании их системного применения сделан вывод о зависимости возмещения стоимости изъятого у собственника при реквизиции от его вины в возникновении обстоятельств, с которыми реквизиция связана. Так, отказывая в передаче кассационной жалобы на судебные акты, состоявшиеся в деле о признании недействительным приказа от 31 октября 2018 года, для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации, судья того же суда отметил, что Верховный Суд Российской Федерации в апелляционном определении от 26 сентября 2018 года N 89-АПГ18-2 прямо указал на возможность применения статьи 1083 ГК Российской Федерации при разрешении вопроса о наличии оснований для отказа в возмещении ущерба (определение от 12 марта 2020 года N 304-ЭС20-863).
В свою очередь, Конституционный Суд Российской Федерации не исследует вопрос о том, применим ли абзац второй пункта 2 статьи 1083 ГК Российской Федерации, находящейся в его главе 59 "Обязательства вследствие причинения вреда", к отношениям, возникающим в связи с реквизицией, выступающей способом правомерного изъятия имущества в определенных ситуациях. Конституционный Суд Российской Федерации исходит из того, что в любом случае подобное применение относящихся к разным гражданско-правовым институтам пункта 1 статьи 242 и абзаца второго пункта 2 статьи 1083 данного Кодекса в их взаимосвязи свидетельствует о неопределенности правового регулирования в обозначенном аспекте. В связи с этим соответствующие положения и рассматриваются в настоящем Постановлении совместно.
Имея в виду изложенное, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу являются положения пункта 1 статьи 242 и абзаца второго пункта 2 статьи 1083 ГК Российской Федерации в той мере, в какой они применены - в их судебном истолковании и во взаимной связи - в качестве нормативного основания для отказа в выплате собственнику стоимости животных или продуктов животноводства, изъятых у него при ликвидации очагов особо опасных болезней животных, если поведение собственника содействовало возникновению и распространению таких очагов.
2. Конституция Российской Федерации гарантирует право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (статья 34, часть 1), а также право частной собственности, которое, согласно ее статье 35, охраняется законом (часть 1), включает в себя право каждого иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (часть 2), притом что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, а принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения (часть 3). Не исключаются, однако, ограничения права собственности и его составляющих федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации).
Граждане и их объединения, реализуя право собственности, равно как и законодатель, вводя правовое регулирование, а правоприменитель - разрешая возникший спор, должны исходить из нашедшего отражение в статье 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации общеправового принципа, согласно которому осуществление прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц и который применительно к сфере гражданско-правовых отношений означает, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники этих правоотношений должны действовать добросовестно, как того требует пункт 3 статьи 1 ГК Российской Федерации. Развивая указанный принцип, данный Кодекс называет в числе основных начал гражданского законодательства следующие: никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1); не допускается любое заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом) (пункт 1 статьи 10); в противном случае суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10).
При этом законодатель, действуя в рамках предоставленных ему Конституцией Российской Федерации полномочий, при регулировании гражданско-правовых отношений призван обеспечивать их участникам возможность в каждом конкретном случае находить разумный баланс противоположных интересов.
3. В силу статьи 19 Закона Российской Федерации от 14 мая 1993 года N 4979-I "О ветеринарии" при ликвидации очагов особо опасных болезней животных по решениям высших исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации, принимаемым по представлениям уполномоченных лиц, могут быть изъяты животные или продукты животноводства с выплатой собственнику их стоимости за счет средств бюджета соответствующего субъекта Российской Федерации и выдачей собственнику документа о таком изъятии. В развитие данного Закона приказом Министерства сельского хозяйства Российской Федерации от 19 декабря 2011 года N 476 утвержден Перечень заразных, в том числе особо опасных, болезней животных, по которым могут устанавливаться ограничительные мероприятия (карантин), а Постановлением Правительства Российской Федерации от 26 мая 2006 года N 310 утверждены Правила изъятия животных и (или) продуктов животноводства при ликвидации очагов особо опасных болезней животных. Данные Правила наделяют граждан и юридических лиц правом на возмещение ущерба, понесенного ими в результате изъятия животных или продуктов животноводства, в размере стоимости изъятого в соответствии с порядком расходования средств бюджета субъекта Российской Федерации, предусмотренных на эти цели (пункт 9).
Статья 18 Закона Российской Федерации "О ветеринарии" гласит, что ответственность за здоровье, содержание и использование животных несут их владельцы, а за выпуск безопасных в ветеринарно-санитарном отношении продуктов животноводства - производители этих продуктов; владельцы и производители обязаны, в частности, осуществлять хозяйственные и ветеринарные мероприятия, обеспечивающие предупреждение болезней животных и безопасность в ветеринарно-санитарном отношении продуктов животноводства. На физических и юридических лиц, индивидуальных предпринимателей, являющихся собственниками (владельцами) свиней, возложены дополнительные обязанности Ветеринарными правилами осуществления профилактических, диагностических, ограничительных и иных мероприятий, установления и отмены карантина и иных ограничений, направленных на предотвращение распространения и ликвидацию очагов африканской чумы свиней, утвержденными приказом Министерства сельского хозяйства Российской Федерации от 28 января 2021 года N 37 (пункты 7, 15 и 16).
Должностные лица и граждане, виновные в нарушении ветеринарного законодательства, несут, согласно статье 23 Закона Российской Федерации "О ветеринарии", дисциплинарную, административную, уголовную и иную ответственность, а наложение штрафов и других взысканий не освобождает виновных от обязанности возместить ущерб в установленном порядке. Тем не менее данный Закон и принятые в соответствии с ним иные нормативные правовые акты - которые, будучи специальным законодательством, регулируют отношения в области ветеринарии в целях защиты животных от болезней, выпуска безопасных в ветеринарном отношении продуктов животноводства и защиты населения от болезней, общих для человека и животных (статья 2), - не предусматривают механизма, позволяющего при определении и выплате стоимости изъятых животных или продуктов животноводства в случае ликвидации очагов особо опасных болезней животных учитывать вину собственника в возникновении и распространении этих очагов.
4. Изъятие животных или продуктов животноводства с выплатой собственнику их стоимости Закон Российской Федерации "О ветеринарии" не именует реквизицией. Однако из всего исчерпывающего перечня случаев допускаемого (предписанного) законом принудительного изъятия у собственника имущества, перечисленных в пункте 2 статьи 235 ГК Российской Федерации, под описание соответствующих правоотношений подпадает именно реквизиция.
Пункт 1 его статьи 242, указывая на выплату собственнику стоимости изъятого как элемент регулирования реквизиции, не содержит - в отличие от целого ряда других положений данного Кодекса - прямой оговорки о том, что иными законами может быть установлено обратное. При этом, хотя реквизиция в доктринальном плане не может рассматриваться как причинение вреда правомерными действиями уполномоченных государственных органов, отсутствие подобных ее характеристик в законодательстве не препятствует правоприменителям прибегать по аналогии закона к нормам главы 59 данного Кодекса, а также обращаться к его положениям о запрете злоупотребления правом и о возможности отказа в защите права при злоупотреблении им в случае, когда требование выплатить стоимость изъятых животных и продукции предъявлено тем лицом, которое своими действиями (бездействием) в сфере ветеринарных правил само способствовало созданию очага особо опасного заболевания животных. Но использование аналогии закона, как и общих положений гражданского законодательства, ставит разрешение вопроса об учете поведения собственника в зависимость от не очерченного четкими законодательными критериями усмотрения суда. Причем соответствующие положения данного Кодекса сами по себе являются достаточно оценочными, что вполне приемлемо и даже необходимо для сугубо гражданско-правового регулирования, но может создать сложности применительно к отношениям, попадающим под конституционные гарантии защиты права собственности от вмешательства государства.
В случае ликвидации очагов особо опасных болезней животных с выплатой стоимости изъятого значимость этого конституционного аспекта усиливается еще и потому, что если ряд носящих чрезвычайный характер обстоятельств, о которых идет речь в пункте 1 статьи 242 данного Кодекса, не может быть обусловлен поведением участников правоотношений (например, стихийные бедствия), то формирование таких очагов может быть связано с поведением, в том числе с неисполнением ветеринарных правил. Это ведет к неопределенности в регулировании вопроса об учете вины собственника в возникновении и распространении таких очагов при определении и выплате стоимости изъятых животных или продуктов животноводства. Поэтому изъятие животных или продуктов животноводства в случае ликвидации очагов особо опасных болезней животных и выплата их стоимости должны регулироваться так, чтобы формировать законные ожидания собственников, а в ситуациях, аналогичных рассматриваемой, стимулировать их к правомерному поведению (соблюдению ветеринарных правил), предпочтительно на основе прямых и недвусмысленных нормативных указаний, не вызывающих необходимости прибегать по аналогии закона к нормам, регулирующим иные отношения.
4.1. Сам по себе отказ в выплате собственнику стоимости животных и продуктов животноводства (уменьшение выплаты), изъятых у него при ликвидации очагов особо опасных болезней животных, если его поведение содействовало возникновению и распространению таких очагов, не может быть признан лишенным конституционных оснований.
Возложение действующим законодательством на собственника как обязанности по принятию комплекса мер, направленных на предотвращение возникновения и распространения африканской чумы свиней, так и ответственности за их непринятие или ненадлежащее осуществление обусловлено характером этой болезни - заразной и особо опасной - и предопределяется необходимостью соотнесения принадлежащего лицу права собственности с правами и свободами других лиц, а также наличием у собственника бремени содержания принадлежащего ему имущества (статья 210 ГК Российской Федерации).
При несоблюдении установленных норм и правил, приведшем к возникновению и распространению заболевания принадлежащих собственнику животных и введению ограничительных мероприятий (карантина) как на территории самого собственника, так и на территории других лиц, ущерб может быть причинен не только иным собственникам животных или продуктов животноводства. В таком случае выплата денежных средств из бюджета и другие расходы бюджета на предотвращение (преодоление) эпизоотии влечет расходы соответствующего публично-правового образования, имущество которого в силу статьи 8 (часть 2) Конституции Российской Федерации и принятой в ее развитие статьи 124 ГК Российской Федерации подлежит защите, осуществляемой и в рамках гражданско-правового регулирования.
