Комментарий к изменениям в часть первую ГК РФ, внесенным Федеральным законом от 30.12.2012 N 302-ФЗ

В настоящее время проекты федеральных законов, которыми предлагается внести изменения в ту или иную статью ГК РФ, увеличивают свое количество день ото дня, но самым глобальным все-таки необходимо признать президентский законопроект N 47538-6.  

Изначально проектом ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" предполагалось единовременно и масштабно внести изменения во все части действующего ГК РФ и ввести их в действие с сентября 2012 года. Однако прохождение проекта через законодательную власть оказалось не таким динамичным, как ожидалось, поэтому законопроект N 47538-6 был раздроблен на четыре неравных блока: N N 47538-6/1, 47538-6/2, 47538-6/3, 47538-6/4.

С опозданием на несколько месяцев законодатель справился с поставленной задачей и поправки в ГК РФ все же частично были приняты и даже вступили в законную силу. Заработали основные положения ФЗ "О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" от 30.12.2012 N 302-ФЗ (бывший законопроект N 47538-6/1)  с 1 марта 2013 года, в отношении КФХ - с 31.12.2012 года, имеются также нормы, которые начнут применяться лишь со 2 марта 2015 года. Статья 37 ГК РФ в редакции указанного закона дает однозначное подтверждение курса на дальнейшее реформирование гражданского законодательства, поскольку ее вступление в силу напрямую связано с принятием поправок в иные положения Кодекса.

Однако торопливость парламентариев привела к необходимости изменений содержания уже новой редакции ГК РФ, поэтому не прошло и нескольких дней, как появился ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов РФ" от 04.03.2013 N 21-ФЗ, действующий с 4 марта 2013 г.

Бывший законопроект N 47538-6/4 частично обрел свою окончательную юридическую форму в ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и Федеральный закон "О некоммерческих организациях" от 11.02.2013 N 8-ФЗ, который вступил в силу с 12 февраля 2013 года и связан, прежде всего, с регулированием общих положений об ассоциациях и союзах.

Отметим, что ни один из вышеперечисленных законов не имеет обратной силы и распространяется на отношения, которые возникнут только после их вступления в законную силу.     

Рассмотрим более подробно, какие изменения последовали с принятием вышеуказанных трех законов в рамках президентского законопроекта модернизации ГК РФ.

Итак, в подразделе 1 "Основные положения" статья 1 ГК РФ "Основные начала гражданского законодательства" изложена в новой редакции, но, по сути, прежнее содержание указанной статьи дополнено нормой о принципе добросовестности при осуществлении гражданских прав и исполнении обязанностей.

Принцип добросовестности известен еще со времен римского права. Римские преторы - должностные лица, наделенные судебной властью, - были уполномочены разрешать споры, которые не укладывались в рамки негибкого, архаичного цивильного права, руководствуясь принципом "доброй совести" (bona fides - лат.), позволявшим оспаривать сделки, внешне соответствовавшие закону, но не отвечавшие действительным намерениям сторон. Так или иначе, добросовестность имеет вполне конкретное прикладное значение в современной судебной практике.

Так, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации до принятия поправок в ГК РФ выразил свою позицию в Информационном письме Президиума ВАС РФ от  25.10.2008 N 127 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации" в отношении добросовестности и злоупотребления правом и фактически установил определенные правила применения судебной защиты в зависимости от действительных намерений лица, обращающего в суд, вопреки  формальному содержанию нормы закона.

До внесения дополнений в ст.1 ГК РФ принцип добросовестности извлекался судами через механизм аналогии права на основании пункта 2 статьи 6 и пункта 3 статьи 10 ГК РФ в прежней редакции, устанавливавших презумпцию разумности действий и добросовестности участников гражданских правоотношений. Теперь пункт 1 статьи 10 ГК РФ напрямую запрещает действия лица с намерением причинить вред другому лицу.

Введение презумпции добросовестности, о чем много писали цивилисты (аналог презумпции невиновности в уголовном праве и процессе), может сыграть положительную роль в защите прав участников гражданского оборота, т.к. не все случаи нарушения гражданских прав укладываются в имеющиеся рамки гражданских "правонарушений".

Предполагается значительно усилить в правоприменительной практике роль данного принципа, сделать его реально и эффективно работающим для российского права, как в большинстве цивилизованных стран на протяжении столетий.

Вместе с тем ряд положений, связанных с последствиями применения презумпции добросовестности, законодателем пока не приняты: например, только планируется принять нормы о невозможности признания сделки недействительной в случае недобросовестного поведения лица, ссылающегося на недействительность (в п.5 ст.166 ГК РФ), или о признании обманом намеренного умолчания об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота (новая редакция ст.179 ГК РФ).

Также необходимо отметить, что в новой редакции ст.ст.1 и 10 ГК РФ (по ст.10 ГК РФ - см. также далее) отсутствуют четкие критерии добросовестности, а это оставляет слишком большой простор для судейского усмотрения. В то же время невозможно определить в законе исчерпывающие критерии добросовестности без учета конкретных обстоятельств дела.

Безусловно, в связи со вступлением в силу изменений в ГК РФ количество дел и судебных решений, основанных на анализе соблюдения сторонами принципа добросовестности, возрастет.

Если законодатель красной нитью проводит изменения в части добросовестности и злоупотребления правом в общих началах гражданского законодательства, то следует ожидать и других изменений: как в общие начала исполнения обязательств, так и в специальные нормы по отдельным видам обязательств.

Полагаем, что с учетом существования разных подходов у Высшего Арбитражного Суда и Верховного Суда РФ в применении одних и тех же положений гражданского законодательства не исключено два исхода данного противостояния: либо обе ветви судебной власти выработают единые подходы к применению новой редакции ГК РФ в совместном Постановлении Пленумов, либо пойдут разными путями в применении принципа добросовестности. Ответчику придется доказать недобросовестность другой стороны процесса, чтобы в судебной защите истцу было отказано. Однако суд по своей инициативе может установить факты злоупотребления, определить характер и последствия, а также полностью или частично отказать в судебной защите прав и применить меры, предусмотренные законом (пункт 2 ст.10 ГК РФ).

Более подробно поправки в ст.10 ГК РФ будут прокомментированы ниже.

Активное развитие корпоративного законодательства, усиление роли корпораций и правовых отношений, с этим связанных, привело к пересмотру круга правоотношений, которые регулируются гражданским законодательством. Для этого следовало кардинально пересмотреть ученым и практикам саму концепцию гражданских правоотношений, и на это потребовались десятилетия существования корпораций в относительном "правовом вакууме" до того момента, пока не было признано, что корпоративные отношения также регулируются гражданским законодательством.

В статье 2 ГК круг отношений, регулируемых гражданским законодательством, дополняется корпоративными отношениями, под которыми понимаются отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими. Это, конечно, связано с фактическим развитием данной группы отношений в РФ и введении термина "корпоративный" во многие отрасли законодательства.

Следует, однако, отметить, что собственно корпоративное законодательство - федеральные законы "Об обществах с ограниченной ответственностью" и "Об акционерных обществах" вообще не содержат термина "корпоративный". В этой связи возникает вполне обоснованный вопрос: каких таких корпоративных отношений касается Гражданский кодекс в обсуждаемой редакции?

Например, Налоговый кодекс РФ термин "корпоративные образования" с 1998 года применяет только относительно иностранных юридических лиц. В процессуальном законодательстве термин "корпоративные споры" как правовой институт появился с 2009 года (глава 28.1 АПК РФ "Рассмотрение дел по корпоративным спорам").

Таким образом, законодатель закрепил в кодифицированном акте то, что в специальных законах еще не нашло своего отражения. Вероятно, в дальнейшем термин "корпоративный" найдет свое развитие и продолжение в федеральных законах "Об обществах с ограниченной ответственностью" и "Об акционерных обществах".

Представляется, что изменения в регулировании корпоративных отношений должны происходить системно и поступательно, а корпоративное законодательство должно быть синхронно приведено в соответствие с новой редакцией ГК РФ. В противном случае существующий набор правовых терминов и норм будет бесполезным или "замороженным" материалом.

В статье 5 ГК РФ (прежнее наименование "Обычаи делового оборота") вместо обычая делового оборота вводится более широкое понятие "обычай", под которым признается: "сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской или иной деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе". Иными словами, не всякий обычай становится источником гражданского права, а лишь тот, который существует в предпринимательской или иной деятельности.

До внесения изменений в ст.5 ГК РФ при принятии решений суды были вправе  руководствоваться только нормами права, и в качестве исключительных случаев - обычаями делового оборота (ст.5 ГК), национальными обычаями (ст.19 ГК), местными обычаями (ст.221 ГК), обычно предъявляемыми требованиями. На практике суды при разрешении различных категорий споров давно применяют не только как таковые обычаи "делового" оборота, но и иные неформализованные правила поведения, например, в семейных отношениях, при исполнении обязательств (ст.309 ГК).

Подчеркнем, что по-прежнему, понятие "обычай" восполняет пробелы в законе и в договоре, письменные источники гражданского права остаются в приоритете.

Теперь определение "обычай", с одной стороны, соответствует более широкому кругу отношений, регулируемых гражданским законодательством, чем деловой оборот. Ведь не только деловые, предпринимательские и профессиональные отношения, но и иные личные имущественные и неимущественные отношения подпадают под сферу действия ГК РФ. С другой стороны, расширение понятия "обычай" на практике может привести к неоднородности или к отсутствию единообразия судебных решений по одному и тому же вопросу в разных регионах страны, в зависимости от культуры, местных обычаев и общественного уклада той или иной народности или национальности нашей федеративной страны.

Первая попытка объяснить, что есть "обычай делового оборота", была предпринята в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 6, Пленума ВАС РФ N 8 от 01.07.96 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации". В частности, под этим предлагалось понимать "не предусмотренное законодательством или договором, но сложившееся, то есть достаточно определенное в своем содержании, широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, например, традиции исполнения тех или иных обязательств и т.п.", но, что более важно, обычай делового оборота, по мнению высоких судов, мог быть "применен независимо от того, зафиксирован ли он в каком-либо документе (опубликован в печати, изложен во вступившем в законную силу решении суда по конкретному делу, содержащему сходные обстоятельства, и т.п.)". Но уже по прошествии более шестнадцати лет законодатель так и не нашел способа конкретизировать "обычай делового оборота", даже после придания обычаю более объемлющего характера.

Желательно, чтобы Верховный Суд и Высший Арбитражный Суд РФ нашли возможность конкретизировать источники возникновения обычая путем пояснения, какие традиции исполнения тех или иных обязательств или какие правила поведения имели данные суды в виду, разъясняя прежнее содержание ст.5 ГК РФ.

Абсолютным нововведением, касающимся оснований возникновения гражданских прав и обязанностей (ст.8 ГК РФ) является включение в перечень таких оснований решений собраний в случаях, предусмотренных законом. Данный перечень не является закрытым, о чем прямо указывает сам законодатель в пункте 1 статьи 8.

Решения собраний отнесены к так называемым "иным действиям граждан и юридических лиц". Включение решений собраний в указанный перечень явилось порождением судебной практики. Еще в пункте 8 упомянутого выше совместного Постановления Пленума ВС РФ и ВАС РФ N 6/8 от 01.07.96 содержалось предписание судам принимать и рассматривать иски о признании решений органов управления хозяйственных обществ.

До включения решений собраний в перечень ст.8 ГК РФ в научной среде и судебной практике велась дискуссия по вопросу о том, можно ли относить решения собраний и иных органов управления к гражданско-правовым сделкам. Отдельные цивилисты выражали мнение о том, что решения - совершенно обособленный вид правоустанавливающих актов, а потому и признать их недействительными в смысле положений о признании сделок недействительными нельзя (например, см. Гражданское право: Актуальные проблемы теории и практики /под общей редакцией Белова В.А., М.: Юрайт, 2007, с.294). Вторая позиция ученых состояла в том, что указанные решения носят правоустанавливающий характер (источник права) подобно локальным правовым актам (к примеру, см. Шиткина И.С.Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление: научн.-практ. изд./ М.: Волтерс Клувер, 2006, с.281-290).

Как видим, законодатель воспринял третью теорию о том, что решения собраний - это самостоятельный юридический факт, и поставил точку в научной дискуссии (см. Ломакин Д.В.Общее собрание акционеров. // Законодательство, 2005 N 3, с.29).

Правоприменительная практика до настоящего времени пытается ограничительно трактовать перечень оснований, с которым связано возникновение прав и обязанностей, проявляя осторожность в признании не закрепленных в ГК юридических фактов в качестве правоустанавливающих (мировые соглашения, письма между юридическими лицами и другое - см. например, постановления ФАС Московского округа от 14.03.2001, N КА-А40/760-01, от 15.06.2005 N КГ-А40/4819-05). Более уверенная позиция судов встречается при взыскании задолженности по оплате выполненных работ, подпадающих под признаки подрядных (см., к примеру, Постановление ФАС Московского округа от 18.05.2010 N КГ-А40/2933-10).

С 28 февраля 2013 года вступил в силу приказ ФСФР России от 02.02.2012 N 12-6/пз-н "Об утверждении Положения о дополнительных требованиях к порядку подготовки, созыва и проведения общего собрания акционеров". Данный документ предусматривает требования к оформлению решений собраний, но только для акционерных обществ, остальные хозяйствующие субъекты при отсутствии обязательных требований в законе вправе самостоятельно определять порядок документального оформления принятых решений.

Важным вопросом, напрямую связанным с решениями собраний и их действительностью, является  признание сделок незаключенными (и недействительными) ввиду отсутствия их одобрения полномочными собраниями в случаях, предусмотренных в специальных законах.

Таким образом, решения собраний становятся наравне со сделками юридическими действиями, подлежащими признанию недействительными или незаключенными в судебном порядке. Вместе с тем сделки и решения собраний не являются идентичными основаниями возникновения прав и обязанностей.

В развитие узаконенного положения решений собраний, как обособленного от сделок основания в статье 8, в статью 12 ГК РФ в качестве самостоятельного способа защиты гражданских прав включено признание недействительным решения собрания. Фактически законодатель закрепил в ГК РФ то, что давно уже действует благодаря судебной практике: решения собраний хозяйственных обществ и в меньшей степени иных собраний (кредиторов при банкротстве и др.) признаются недействительными на основании специальных законов об акционерных обществах, об обществах с ограниченной ответственностью, о несостоятельности (банкротстве). Иными словами, постфактум установлена правовая связь между нормами кодифицированного и специального закона, что вполне логично с точки зрения иерархии законодательных актов, поскольку при отсутствии такой общности утрачивается главенствующая роль ГК РФ в гражданском законодательстве в целом.

Применяя указанную норму о признании решений собраний недействительными, неизбежно возникают важные процессуальные вопросы об исковой давности по данной категории споров, об основаниях признания решений недействительными, применения последствий, ничтожности или оспоримости и другие по аналогии с признанием сделок недействительными, ответы на которые пока содержит лишь законопроект N 47538-6/4. Однако в то время как идет работа законодателя над следующими поправками в ГК РФ, по традиции восполнение временных пробелов возьмет на себя устоявшаяся судебная практика. В проекте N 47538-6/4 правовому регулированию решений собраний посвящена глава 9.1, которую предполагается добавить в первую часть ГК РФ. Останавливаться подробно на указанной главе пока нецелесообразно, поскольку работа над законопроектом не закончена и не исключено, что в окончательной редакции она будет подвергнута значительной переработке.

Особое значение среди вступивших с 1 марта 2013 года новых редакций норм ГК РФ занимает дополнение Кодекса статьей 8.1. Важно, что основные положения, связанные с государственной регистрацией, внесены в главу 2 ГК РФ "Возникновение гражданских прав и обязанностей, осуществление и защита гражданских прав". Те или иные общие моменты, имеющие отношение к институту государственной регистрации, по-прежнему зафиксированы в "неотредактированных" статьях 131, 164 ГК РФ.

Государственной регистрации, в соответствии с положениями вводимой ст.8.1 ГК РФ, подлежат права, закрепляющие принадлежность объекта гражданских прав определенному лицу, ограничения таких прав и обременения имущества (права на имущество), т.е. не только на недвижимое имущество. В действующем ГК РФ к таким объектам также относятся результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. С развитием экономики и общества перечень объектов, права на которые станут подлежать государственной регистрации, может быть расширен либо сокращен в зависимости от необходимости держать под контролем со стороны государства те или иные правоотношения.

С появлением статьи 8.1 ГК РФ государственной регистрации прав на имущество придано не учетно-техническое, а правоустанавливающее значение. Теперь лицо, указанное в ЕГРП в качестве правообладателя, признается таковым, пока в реестр не внесена запись об ином. Еще совсем недавно в развитие прежних редакций статей ГК РФ в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" от 29.04.2010 N 10/22 разъяснялось, что запись в ЕГРП о праве собственности отчуждателя не является бесспорным доказательством добросовестности приобретателя (пункт 38). С дополнением Кодекса статьей 8.1 возникло больше ясности в части разрешения судом вопроса о добросовестном приобретении: приобретатель не будет признан добросовестным, если на момент совершения сделки по приобретению имущества право собственности в ЕГРП было зарегистрировано не за отчуждателем или в ЕГРП имелась отметка о судебном споре в отношении этого имущества (тот же пункт 38). Но на этом теперь поставлена точка, и приобретателю достаточно предъявить выписку из ЕГРП на дату подписания сделки, чтобы дальнейшие сомнения в его добросовестности были исключены. Хотя одно исключение все-таки установлено в ст.8.1: любое лицо, которое знало или должно было знать о недостоверности данных государственного реестра, не вправе ссылаться на соответствующие данные (пункт 6). Такое знание о недостоверности должно быть основано на том, что у оспаривающего лица имелись правоустанавливающие документы (договоры, свидетельства, ранее выданные выписки из ЕГРП и др.), опровергавшие достоверность записи в реестре.

С введением статьи 8.1 ГК РФ ЕГРП придает большую стабильность гражданско-правовому обороту, а добросовестный приобретатель - большую защиту от недобросовестных действий других лиц. Законодатель заставляет всех субъектов гражданских правоотношений проявлять осмотрительность в отношении оформления прав на собственное имущество, дисциплинирует их сроками исковой давности и призывает своевременно разрешать споры о правах на недвижимость.
     
     Зарегистрированное право на недвижимое имущество может быть оспорено только в судебном порядке (пункт 52 вышеназванного Постановления N 10/22), тот же подход выражен и в статье 8.1. ГК РФ, в частности, в пункте 6. Как и ранее, оспариванию в суде подлежит не запись в ЕГРП, а зарегистрированное право.