Дело "Ведерникова (Vedernikova) против Российской Федерации" (Жалоба N 25580/02)

2. Существо жалобы

(а) Пункт 1 статьи 6 Конвенции

(i) Основные принципы

24. Европейский Суд напоминает, что право на судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к Конвенции, в соответствующей части которой принцип господства права признается частью общего наследия Договаривающихся Государств. Одним из основополагающих аспектов господства права является принцип правовой определенности, который, среди прочего, требует, чтобы принятое судами окончательное решение не могло бы быть оспорено (см. Постановление Европейского Суда по делу "Брумареску против Румынии" ( v. Romania) от 28 октября 1999 года, Reports 1999-VII, § 61). Данный принцип предполагает, что стороны не вправе добиваться пересмотра судебного решения лишь в целях повторного рассмотрения дела и вынесения нового решения.

25. Действительно Конвенция в принципе допускает пересмотр судебного решения, вступившего в законную силу, по вновь открывшимся обстоятельствам. Например, статья 4 Протокола N 7 к Конвенции однозначно разрешает государству исправлять ошибки уголовного судопроизводства. Судебное решение, в котором не отражены сведения об основных доказательствах по делу, может, безусловно, представлять собой такую ошибку. Тем не менее полномочия по пересмотру должны быть осуществлены для исправления судебных ошибок и ошибок при отправлении правосудия, а не использоваться для "замаскированного обжалования" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99, ECHR 2003-IX, § 52*).

_______________

* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".

26. Европейский Суд напоминает свои выводы в упоминавшемся выше деле "Праведная против Российской Федерации", где он постановил (§ 28 et seq.):

"Процедура отмены окончательного судебного решения предполагает, что имеются доказательства, которые ранее не были объективно доступными и которые могут привести к иному результату судебного разбирательства Лицо, требующее отмены судебного решения, должно доказать, что оно не имело возможности представить доказательство до окончания судебного разбирательства и что такое доказательство имеет решающее значение в деле. Такая процедура была закреплена в статье 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР и схожа с подобными процедурами, существующими в других правовых системах многих государств - членов Совета Европы".

Вместе с тем эта процедура может быть неправильно применена, как в деле "Праведная против Российской Федерации". В указанном деле соответствующий пенсионный орган, ссылаясь на то же Разъяснение, утвержденное Министерством труда и социального развития Российской Федерации, как и в настоящем деле, добился возобновления судебного разбирательства и отмены первоначального судебного решения, имевшего обратную силу. Европейский Суд пришел к выводу, что это явилось нарушением пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

(ii) Применимость к настоящему делу

27. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящее дело отличается от упоминавшегося выше дела "Праведная против Российской Федерации", потому что в настоящем деле решение Заельцовского районного суда г.Новосибирска о возобновлении судебного разбирательства основывалось на "вновь открывшемся обстоятельстве", созданном решением Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 года, тогда как в деле "Праведная против Российской Федерации" основанием для возобновления судебного разбирательства явилось Разъяснение, утвержденное Министерством труда и социального развития Российской Федерации. Европейский Суд соглашается, что основное различие между двумя делами лежит в правовых инструментах, на которые национальные суды ссылались для обоснования отмены вступивших в силу судебных решений и возобновления судебного разбирательства. Тем не менее Европейский Суд не убежден, что это различие служит основанием для отступления от вывода, достигнутого в деле "Праведная против Российской Федерации".

28. Европейский Суд отмечает, что 22 ноября 1999 года заявительница добилась судебного решения, в соответствии с которым Управление Пенсионного фонда, государственный орган, должно было пересчитать и увеличить ее пенсию в соответствии с требованиями нового Закона о пенсиях. Толкование и применение Заельцовским районным судом г.Новосибирска нового Закона о пенсиях привело к принятию решения в пользу заявительницы. 24 апреля 2000 года, после того, как решение Заельцовского районного суда г.Новосибирска от 22 ноября 1999 года было оставлено без изменения судом кассационной инстанции и вступило в законную силу, Верховный Суд Российской Федерации принял решение, подтверждающее законность Разъяснения, которое подтверждало вариант толкования Закона о пенсиях Управлением Пенсионного фонда. В августе 2000 года Управление Пенсионного фонда обратилось в Заельцовский районный суд г.Новосибирска с заявлением о возобновлении судебного разбирательства, ссылаясь на решение Верховного Суда Российской Федерации. 31 января 2001 года Заельцовский районный суд г.Новосибирска удовлетворил заявление, возобновил судебное разбирательство и впоследствии отклонил требования заявительницы.

29. В связи с этим Европейский Суд должен установить, может ли решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 года считаться "вновь открывшимся обстоятельством", как это было признано Заельцовским районным судом г.Новосибирска, и была ли отмена вступившего в силу судебного решения от 22 ноября 1999 года, оставленного без изменения 25 января 2000 года, оправданной при обстоятельствах данного дела.

30. Европейский Суд напоминает, что обстоятельства, имеющие значения для дела и существовавшие в период судебного разбирательства, но скрытые от судьи и ставшие известными только после судебного разбирательства, являются "вновь открывшимися обстоятельствами". Обстоятельства, которые относятся к делу, но возникают только после судебного разбирательства, являются "новыми" (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Булгакова против Российской Федерации", § 39). Учитывая тот факт, что решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 года было вынесено после того, как судебное решение от 22 ноября 1999 года было оставлено без изменения и вступило в законную силу 25 января 2000 года, Европейский Суд не может согласиться, что решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 года может толковаться в качестве "вновь открывшегося обстоятельства" (там же, § 39).

31. Далее Европейский Суд отмечает, что решение Верховного Суда Российской Федерации только подтвердило законность Разъяснения, существовавшего в период рассмотрения дела заявительницы, на которое Управление Пенсионного фонда могло обратить внимание национальных судов. Этот вывод подтверждается доводом властей Российской Федерации о том, что Разъяснение не являлось "вновь открывшимся обстоятельством". Таким образом, Европейский Суд считает, что заявление Управления Пенсионного фонда от 31 мая 2000 года о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам являлось по существу попыткой оспорить решение по делу по вопросам, которые Управление Пенсионного фонда могло, но, очевидно, не подняло в ходе кассационного производства. В связи с этим Европейский Суд рассматривает соответствующее заявление Управления Пенсионного фонда как "замаскированное обжалование", а не добросовестное усилие исправить ошибку при отправлении правосудия (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Праведная против Российской Федерации", §§ 31-33).

32. Более того, Европейский Суд отмечает, что решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 года, подтверждающее законность Разъяснения, подтвердило толкование Управлением Пенсионного фонда нового Закона о пенсиях. Тем не менее тот же Закон о пенсиях лег в основу рассмотрения дела Заельцовским районным судом г.Новосибирска и Новосибирским областным судом в 1999 и 2000 годах. Толкование Заельцовским районным судом г.Новосибирска и Новосибирским областным судом Закона о пенсиях привело к вынесению судебных актов от 22 ноября 1999 года и 25 января 2000 года в пользу заявительницы. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что тот факт, что вышестоящий суд не согласился с толкованием законодательства Российской Федерации нижестоящими судами, не может, по сути, служить исключительным обстоятельством, дающим право отменять обязательное к исполнению судебное решение и возобновлять судебное разбирательство по делу заявительницы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кот против Российской Федерации" (Kot v. Russia) от 18 января 2007 года, жалоба N 20887/03, § 29*).

_______________

* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2008.

33. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что, удовлетворив заявление Управления Пенсионного фонда об отмене вступившего в силу судебного решения от 22 ноября 1999 года, оставленного в кассационном порядке без изменения 25 января 2000 года, власти Российской Федерации нарушили принцип правовой определенности и право заявительницы на "доступ к суду", гарантированные пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

34. Соответственно, имело место нарушение этой статьи.

(b) Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции

35. Европейский Суд напоминает, что наличие долга, подкрепленного вступившим в законную силу и подлежащим исполнению судебным решением, составляет "имущество" лица, в пользу которого оно было принято, по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Отмена такого судебного решения приравнивается к вмешательству в беспрепятственное пользование им своим имуществом (см. среди прочих Постановление Европейского Суда по делу "Андросов против Российской Федерации" (Androsov v. Russia) от 6 октября 2005 года, жалоба N 63973/00, § 69**).

_______________

** Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.

36. Европейский Суд отмечает, что вступившее в силу и ставшее обязательным к исполнению судебное решение от 22 ноября 1999 года, оставленное без изменения 25 января 2000 года, которым заявительнице было присуждено увеличение пенсии в соответствии с положениями нового Закона о пенсиях, было отменено 31 января 2001 года. Заельцовский районный суд г.Новосибирска вновь рассмотрел дело и отклонил требования заявительницы. Таким образом, заявительница не по своей вине была лишена возможности получить причитавшееся ей по судебному решению.

37. В обоснование этого вмешательства власти Российской Федерации заявили, что оно было обосновано и преследовало законную цель, а именно исправление судебной ошибки. Европейский Суд соглашается, что эта мера преследовала общественный интерес. Тем не менее ее соответствие требованию "законности" статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции является спорным. Тогда как дело было возобновлено, поскольку национальный суд рассмотрел решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 года в качестве "вновь открывшегося обстоятельства", такое толкование статьи 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР является более чем свободным (см. выше, § 30 настоящего Постановления). Допуская то, что толкование национального законодательства Заельцовским районным судом г.Новосибирска не было произвольным, необходимо установить, было ли вмешательство соразмерным преследуемой законной цели.

38. В связи с этим Европейский Суд напоминает свои выводы в деле "Праведная против Российской Федерации" о том, что "государственный возможный интерес в обеспечении единообразного применения Закона о пенсиях не должен влечь ретроспективный пересчет уже присужденного судебного вознаграждения" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Праведная против Российской Федерации", § 41). Проведение задним числом перерасчета, в результате которого полагавшиеся суммы были сокращены, сделало тщетным уверенность заявительницы во вступившем в силу судебном решении и лишило ее возможности получить денежные средства, которые она законно ожидала получить (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Булгакова против Российской Федерации", § 47). При этих обстоятельствах Европейский Суд считает, что отмена подлежащего исполнению судебного решения от 22 ноября 1999 года, оставленного без изменения 25 января 2000 года, наложила на заявительницу чрезмерное бремя и не соответствовала статье 1 Протокола N 1 к Конвенции.