99. Заявитель утверждал, что гарантии пункта 3 статьи 5 Конвенции не соблюдались во время содержания его под стражей в Российской Федерации в рамках уголовного дела после 1 февраля 2003 года/ Объявление его в международный розыск Генеральной прокуратурой Российской Федерации было незаконным, поскольку он был выдан этим же органом государственной власти в Туркменистан в октябре 2002 года и не скрывался от правосудия. Вынося заочное постановление о применении к заявителю меры пресечения в виде заключения под стражу, Басманный районный суд г.Москвы не рассмотрел обстоятельства дела. При последующем судебном рассмотрении вопроса о содержании заявителя под стражей не были приняты во внимание ошибочные основания постановления о применении меры пресечения в виде заключения под стражу.
100. Власти Российской Федерации отрицали наличие каких-либо ошибок в постановлении от 30 января 2003 года и дальнейших постановлениях о продлении срока содержания заявителя под стражей. Они указали, что когда Басманный районный суд г.Москвы выносил постановление о помещении заявителя под стражу, он не знал, что заявитель был в Туркменистане, а только что заявителю в Российской Федерации было предъявлено уголовное обвинение и что он был объявлен в международный розыск. Во время последующих судебных рассмотрений [вопроса о содержании заявителя под стражей] эта информация доводилась до сведения судов, но не влияла на вывод о законности первого судебного постановления. Постановление от 30 января 2003 года было пересмотрено в кассационном порядке Московским городским судом 19 марта 2003 года и признано законным, как и последующие постановления о продлении срока содержания заявителя под стражей до суда. На протяжении судебного разбирательства интересы заявителя представлял адвокат.
101. Европейский Суд отмечает, что, помимо особенностей настоящего дела, сама возможность вынесения судом заочного постановления о помещении лица под стражу в ситуации, когда лицо скрывается от правосудия, особенно если он или она объявлены в международный розыск, не противоречит положениям Конвенции. Однако как только заявитель был возвращен из Туркменистана 1 февраля 2003 года и помещен под стражу на территории Российской Федерации, он должен был быть незамедлительно доставлен к судье согласно пункту 3 статьи 5 Конвенции. Заявителя не доставляли к судье до 19 марта 2003 года, то есть на протяжении одного месяца и 19 дней. Эту задержку нельзя рассматривать как отвечающую строгим требованиям пункта 3 статьи 5 Конвенции.
102. Следовательно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с недоставлением заявителя незамедлительно к судье. В свете этих выводов Европейский Суд не обязан рассматривать иные аспекты этой жалобы.