31. Заявитель жаловался, ссылаясь на пункт 1 статьи 5 Конвенции, на то, что его содержание под стражей в целях выдачи было незаконным, поскольку при этом не были соблюдены соответствующие положения законодательства Российской Федерации и поскольку сама процедура выдачи не была достаточно ясной. Статья 5 Конвенции в части, применимой к настоящему делу, гласит:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенности. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
…
f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче".
А. Доводы сторон
1. Доводы властей Российской Федерации
32. Власти Российской Федерации утверждали, что задержание и содержание заявителя под стражей не противоречили данному положению Конвенции.
33. По мнению властей Российской Федерации, заявитель был задержан в соответствии со статьей 6 Соглашения СНГ на основании ордера на арест, выданного Генеральной прокуратурой Белоруссии. Поскольку заявитель - гражданин Белоруссии, его выдали в соответствии с Конвенцией СНГ. Согласно пункту 2 статьи 56 указанной Конвенции СНГ лицо может быть выдано, если ему предъявлено обвинение в совершении преступления, наказуемого лишением свободы как минимум сроком в один год. Согласно статье 60 Конвенции СНГ по получении запроса о выдаче лица государство должно незамедлительно произвести задержание такого лица. Власти Российской Федерации действовали в полном соответствии с данными положениями.
34. Относительно ясности процедуры выдачи пункт 1 статьи 62 Конвенции СНГ четко устанавливает предельный срок содержания под стражей лица в целях его выдачи до окончания процедуры выдачи. Согласно этому положению задержанный должен быть освобожден, если в течение 40 дней после его задержания не было получено требование о его выдаче
2. Доводы заявителя
35. Заявитель настаивал на том, что его содержание под стражей не было "законным" по смыслу прецедентного права Конвенционных органов.
36. Условия, установленные в статьях 58 и 62 Конвенции СНГ, не были соблюдены. В частности, лицо обычно может быть арестовано на основании запроса о выдаче, но нет никаких доказательств о том, что такой запрос был получен властями Российской Федерации до ареста заявителя. Власти Белоруссии также не представляли никаких обращений, которые могли бы оправдать арест заявителя до направления запроса о выдаче. В отсутствии этих документов заявитель мог быть арестован, только если бы власти Российской Федерации имели основания подозревать, что он совершил преступление в Белоруссии. Однако таких оснований не было. Белорусский ордер на арест не мог служить этой цели, поскольку Белоруссия и Россия являются независимыми государствами со своими положениями уголовного процесса. В любом случае, если заявитель был арестован по подозрению в совершении преступления и не было получено запроса о его выдаче, его должны были освободить 72 часа спустя - максимальное время содержания под стражей, установленное законодательством Российской Федерации.
37. Статья 6 Соглашения СНГ не устанавливает подробной процедуры содержания под стражей до выдачи лица. Таким образом, он не мог совершать действия или предвидеть последствия, которые могли быть вызваны его действиями.
38. Более того, Конвенция СНГ не устанавливает сроков содержания под стражей, и таким образом заявитель пребывал в незнании о своей судьбе до выдачи.
39. Наконец, в 1997-1998 годах заявитель неоднократно ездил из Белоруссии в Россию, что свидетельствует о том, что он не скрывался от властей Белоруссии.
В. Мнение Европейского Суда
40. Жалоба заявителя включает в себя две отдельных части: во-первых, он утверждает, что национальная процедура выдачи не была соблюдена, и, во-вторых, законодательство, регламентирующее процедуру выдачи, не было достаточно четким. Европейский Суд рассмотрит эти части жалобы по отдельности.
1. Соблюдение национального законодательства
41. Европейский Суд напомнил, что для того, чтобы быть "законным", содержание под стражей должно не только соответствовать национальному законодательству, но и целям такого ограничения, предусмотренным статьей 5 Конвенции. Это требование необходимо соблюдать как в отношении санкционирования, так и приведения в исполнение меры, связанной с лишением свободы. Относительно соблюдения национального законодательства понятие "законный" охватывает процессуальные положения права, равно как и материальные. Таким образом, существует определенное наложение данного понятия и общего требования, указанного в начале формулировки пункта 1 статьи 5 Конвенции, а именно соблюдения "порядка, предусмотренного законом" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Винтерверп против Нидерландов" (Winterwerp v. Netherlands) от 24 октября 1979 года, Series A, N 33, § 39).
42. Далее Европейский Суд напомнил, что поскольку эти положения, в сущности, отсылают к национальному праву и обязательству государства соблюдать его материальные и процессуальные положения законодательства, прежде всего, национальные власти, а именно суды должны толковать и применять национальное право. Однако поскольку согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции несоблюдение национального права влечет за собой нарушение Конвенции, следует, что Европейский Суд может и должен осуществлять определенные полномочия по пересмотру того, были ли соблюдены положения закона (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Бенхэм против Соединенного Королевства" (Benham v. United Kingdom) от 10 июня 1996 года, Reports 1996-III, § 41).
43. Возвращаясь к фактам настоящего дела, задача Европейского Суда была бы облегчена, если бы национальные суды сами определили, было ли национальное законодательство соблюдено в деле заявителя. Однако этого сделано не было. Кроме того, не ясно, было ли вообще возможно вынесение решения по данному вопросу, принимая во внимание тот факт, что одна из частей жалобы, поданная заявителем на основании Конвенции, содержит утверждение о том, что он не располагал средствами правовой защиты, с помощью которых он мог бы оспорить законность его содержания под стражей (см. ниже §§ 60-68).
44. В данных обстоятельствах Европейскому Суду надлежит использовать его ограниченные полномочия для проверки соблюдения национального законодательства в деле заявителя.
45. Заявитель утверждал, что на момент его задержания у властей Российской Федерации не было законных оснований для этого. Данное утверждение не представляется правдивым: действительно, Генеральная прокуратура Российской Федерации получила из Генеральной прокуратуры Белоруссии требование о выдаче заявителя 4 августа 1998 года, то есть через 26 дней после задержания заявителя, имевшего место 9 июля 1998 года. Однако уже 22 сентября 1997 года, то есть примерно за девять месяцев до задержания заявителя, власти Российской Федерации получили из Белоруссии информацию о том, что заявитель находится в международном розыске, и международный ордер на его арест.
Следовательно, в соответствии со статьей 61-1 Конвенции СНГ на власти Российской Федерации было возложено обязательство разыскать и задержать заявителя, что ими и было сделано. Более того, требование о выдаче заявителя, необходимое в соответствии со статьей 56 Конвенции СНГ, было получено в Генеральной прокуратуре Российской Федерации в 40-дневный срок, установленный частью первой статьи 62 данной Конвенции, то есть своевременно.
46. В свете указанных выше соображений Европейский Суд счел, что национальная процедура выдачи не была нарушена в деле заявителя и что содержание заявителя под стражей не может считаться "незаконным" в связи с этим.
2. Качество закона
47. Далее заявитель утверждал, что законодательство о выдаче было слишком расплывчатым, чтобы соответствовать требованию "качества", которое необходимо в законодательстве, регламентирующем лишение свободы.
48. Европейский Суд напомнил, в принципе, что "качество" в данном смысле действительно предполагает, что если национальное законодательство регламентирует лишение свободы, оно должно быть достаточно понятным и четким во избежание опасности его произвольного применения (см.Постановление Европейского Суда по делу "Амюур против Франции" (Amuur v. France) от 25 июня 1996 года, Reports 1996-III, § 50).