1999 г. | 2000 г. | 2001 г. | 2002 г. | 1999-2002 г. | |
Окружной бюджет | 8,2 | 11,0 | 5,7 | 6,0 | 30,9 |
фонд развития экономики Чукотки | 9,2 | 0,0 | 0,0 | 0,0 | 9,2 |
Федеральный бюджет | 3,0 | 16,4 | 0,0 | 0,0 | 19,4 |
Собственные средства | 3,2 | 2,6 | 0,2 | 0,2 | 6,2 |
ВСЕГО | 23,6 | 30,0 | 5,9 | 6,2 | 65,7 |
8. Система организации исполнения контроля за реализацией Программы Департамент сельского хозяйства, продовольствия и торговли, ЧукотТИНРО, Департамент экономики, Департамент финансов и органы исполнительной власти муниципальных образований.
(в редакции Постановления Губернатора Чукотского автономного округа от 16.07.2001 N 63).
Добыча морских млекопитающих изначально являлась основой существования прибрежного коренного населения северо-восточного побережья Чукотки. Именно под защитой зверобойного промысла самостоятельно возникло и развилось крупнотабунное оленеводство. В тяжелые для оленеводства периоды массовых падежей животных лишь поступление большого количества пищевого мяса и жира морских зверей с побережья давали возможность избегать забоя оленей для питания, сохранять и ремонтировать стада. Мясо и жир морских млекопитающих составляли основу обычного рациона азиатских эскимосов и приморских чукчей, а в рационе оленных чукчей - до 30 процентов. Почти полное отсутствие альтернативных источников аминокислот и микроэлементов, незаменимых для человеческого организма, определило единство пищевых привычек и традиций всего коренного населения Чукотского автономного округа и убедительно свидетельствует об исключительно большом удельном весе мяса морских млекопитающих в рационе питания всех этно-социальных групп аборигенов региона.
Морзверобойный промысел обеспечивал для личности северянина психологическую занятость, удовлетворение трудом, престижность, укрепление чувства собственной значимости, определял уклад всей жизни северян, составляя не только основу национальной кухни. Вся материальная и духовная культура коренных народностей Чукотки развивалась под непрекращающимся влиянием морской охоты.
Главенствующими принципами этнических сообществ морских охотников являлись принципы "разумной достаточности" и "полной утилизации" добытого. Практически все части морских зверей находили конкретное применение в материальной и духовной жизнедеятельности аборигенов. Мясо, внутренности и жир употреблялись в пищу, а жир применялся ещё и в качестве топлива для освещения и обогрева жилищ. Китовые кости, пластины китовых усов и бивни моржей использовались в качестве поделочного сырья для изготовления орудий труда, оружия, боевых доспехов, бытовой утвари, украшений и игрушек, деталей ездовых нарт и морских байдар. Шкуры шли на изготовление одежды и обуви, ремней, покрытия байдар и жилищ. Черепа, крупные челюсти и ребра китов применялись в строительстве мясных ям и жилищ, лабазов и стеллажей для хранения байдар, различного имущества, просушки и проветривания одежды, вяления мяса и рыбы.
В годы советской власти морской зверобойный промысел из основной жизнеобеспечивающей отрасли трансформировался в придаток клеточного звероводства, которое было директивно навязано государством береговым колхозам Чукотки после укрупнения населенных пунктов в целях создания новых рабочих мест. Несмотря на постоянную убыточность, звероводство имело стабильную государственную поддержку. Увязанный с интересами звероводства, постоянную финансовую и материально-техническую поддержку имел и морской зверобойный промысел.
В результате высокой интенсивности промысла во многих селах систематически создавался избыток мясной продукции, которую физически не удавалось вовремя обработать и заложить на хранение. Стало правилом оттаскивать тракторами в тундру скелеты китов с сотнями килограммов мяса. В окрестностях сел выросли огромные "китовые кладбища". Склады совхозов ломились от сотен и тысяч нереализованных тюленьих шкур, которые время от времени приходилось уничтожать.
Эти и другие социально-политические факторы, присущие эпохе "развитого социализма", сформировали новый стереотип мышления коренных жителей Чукотки. Признаками его стали духовное обеднение и добровольная материальная зависимость (иждивенчество) от государства. Подтверждая это, многие молодые чукчи и эскимосы сегодня нередко с горечью говорят о себе: "Интернатские мы - ничего не умеем и не знаем...".
Морской зверобойный промысел и отрасли, основанные на утилизации его продукции, и сегодня являются единственно перспективными в восточных районах Чукотского автономного округа, так как ресурсы для развития других форм малого и среднего бизнеса в районах морского побережья весьма ограничены. Существование оленеводства даже в наше время невозможно без прочных экономических связей с морзверобоями, и наоборот. Это касается не только поставок пищевого мяса и жира для оленеводов. Большая часть деталей упряжи ездовых оленей изготовляется из шкур морских зверей. Веревки, которыми увязывается груз на нартах, выкраиваются из шкур моржей. Осенние торбаса и брюки оленеводов, мешки для хранения одежды и продуктов - из шкур нерпы, а подошва на любую обувь - из шкуры лахтака. Несмотря на широкое распространение изделий из синтетических материалов, плащ, изготовленный из кишок кита, у опытных оленеводов считается наиболее качественным, так как он не препятствует воздухообмену в отличие от своего синтетического аналога.
Если еще лет десять назад основная часть некоренных жителей мясо и жир морских зверей в пищу не употребляла, то сейчас в селах практически не осталось людей, отказывающихся от этой пищи. В настоящее время, когда в отдаленные селения Чукотки мясопродукция практически не поставляется в централизованном порядке, - весь поселок с нетерпением ждет охотника, возвращающегося с добычей. При вытаскивании добытого кита на берег нередко можно видеть как все население - от мала до велика - продвигается вместе с убитым китом, держа на нем руки, как бы доказывая свое право на часть туши. Кита разбирают полностью в течение часа. Непищевые отходы мяса морских зверей и субпродукты идут на корм собакам. Из сухожилий кита плетут нити, они используются для шитья меховой верхней одежды и для сшивания моржовых шкур при строительстве кожаных морских байдар, - забытой традиции, возродившейся во многих приморских селах в последние годы. Потребность в промысле морзверя вместе с возрождением духовных традиций, культуры и национальной спецификой территории становится все более актуальной.
В новых экономических условиях дальнейшее развитие отрасли и существование неразрывно связанных с ней коренных этносов Чукотки столкнулись с рядом серьезнейших препятствий, обусловленных прекращением государственной финансовой и материальной поддержки. Опыт всех циркумполярных государств давно доказал, что коммерциализация и перевод морзверобойного промысла на рыночные отношения не могут обеспечить социально-экономического процветания аборигенным общинам в полной мере. В России же после 70 лет государственной опеки северных регионов внезапное ее прекращение вызвало эффект социального шока, и в первую очередь, в среде коренных жителей, наименее приспособленных к новым условиям, лишенных средств производства и сырьевой базы с устойчивым рыночным спросом. Как следствие, начали стремительно развиваться деструктивные психо-социальные процессы, самыми мрачными проявлениями которых стали участившиеся случаи суицида, повальное пьянство, нищета, духовная и физическая депрессия и т.д.
Было бы ошибочным вновь вернуться исключительно к благотворительной поддержке государства. Однако, без гарантированной государственной помощи невозможно создание фундаментальной базы, крайне необходимой для физического возрождения и последовательного развития морского зверобойного промысла как важнейшей отрасли традиционного природопользования коренных жителей Чукотки.