Конституцией Российской Федерации каждому гарантировано право на получение квалифицированной юридической помощи. От степени доступа к такой помощи в известной степени зависит уровень правового государства. Если доступ к ней имеют только достаточно обеспеченные слои населения, это еще не правовое государство.
На сегодняшний день цены на рынке адвокатских услуг настолько высоки, что воспользоваться юридической помощью может далеко не каждый нуждающийся в ней. А нуждаются как раз те граждане, которым не по карману заключить соглашение с адвокатом. Вот и обходятся, кто как может: кто обращается к юристам, практикующим в качестве представителей, кто советуется со знакомыми или коллегами по работе, кто сам изучает кодексы, надеясь на скорый и справедливый суд.
В аппарат Уполномоченного приходят люди, испробовавшие все способы.
Большинство - это те, кто даже не всегда в состоянии оплатить простую юридическую консультацию.
Бывают граждане, которые сетуют на то, что у них было два адвоката в суде, а толку никакого.
Иногда Уполномоченному и сотрудникам его аппарата приходится встречаться и с откровенными мошенниками, которые выдают себя за адвокатов, что нетрудно определить через пять минут разговора на юридические темы. Приходится просить их удалиться, чтобы разъяснить обратившемуся родителю или опекуну не только пути решения его проблемы, но и предостеречь от того, чтобы интересы детей и их законных представителей в суде представлял, мягко говоря, малограмотный в правовых вопросах и не очень порядочный человек. Не все прислушиваются к предостережениям специалистов, что наносит необратимый вред интересам несовершеннолетних.
Уполномоченный и его аппарат ведут огромную консультационную работу по всем отраслям права. Составляются разнообразные необходимые документы для правоохранительных органов, судов, органов прокуратуры, органов исполнительной власти и местного самоуправления, различных учреждений и организаций. Граждане получают справки по законодательству и в письменной форме. К консультационной работе привлечены не только штатные юристы, но и опытные московские адвокаты.
Некоторые заявители обращаются к Уполномоченному и сотрудникам его аппарата многократно. Отказать им невозможно, так как идти этим людям некуда, да и доверие к "традиционной" форме получения юридической помощи уже иссякло.
Для этого, увы, есть основания.
Изучая представленные документы, мы обнаруживали исковые заявления, кассационные и надзорные жалобы и другие бумаги, составленные на таком низком профессиональном уровне, что становится неловко за адвокатское сообщество.
К Уполномоченному обратилась М., опекун несовершеннолетнего сироты Артема, с просьбой оказать ей помощь в составлении жалобы в порядке надзора в Президиум Московского городского суда.
Жалобу, составленную столичным адвокатом Г., вернули как не соответствующую процессуальным нормам. Текст жалобы на судебное решение по двум одновременно рассмотренным Чертановским районным судом г.Москвы искам занимал менее страницы. В жалобе не было ни одной ссылки на нормы материального или процессуального права. Ни одной выдержки из решения суда или протокола судебного заседания в подтверждение изложенных аргументов. Фамилии, имена, отчества и адреса лиц, участвовавших в деле, также отсутствовали.
Основания, по которым адвокат просила отменить незаконное решение, были изложены двенадцатью строчками рукописного текста.
Как рассказала М., адвокат Г. написала своей рукой именно эту жалобу, поручив клиентке переписать ее самостоятельно и направить в Московский городской суд.
Вполне допускаем, что М. не хватило средств для оплаты помощи адвоката в надзорной стадии процесса, и суррогат жалобы был составлен в дополнение к предыдущим услугам.
Но разве адвокат не понимал, что подобный "документ" в Московском городском суде не примут, а бывшая клиентка будет напрасно надеяться, ждать, уповать на вышестоящую судебную инстанцию?
Разве не было известно столичному юристу, что решение суда о вселении в квартиру ребенка его матери, лишенной родительских прав, уже вступило в законную силу и может быть исполнено в любой день?
Разве стажированному специалисту не было понятно, чем может обернуться для малолетнего Артема возвращение в дом женщины, которую он боялся и ненавидел с первых лет жизни?
В конце концов, лучше бы адвокат вообще отказал М. в составлении жалобы в порядке надзора, чем оказал такую "помощь".
Вряд ли поможет матери двух больных детей М-вой защитить их жилищные права исковое заявление, составленное адвокатом столичной коллегии Н., о вселении доверительницы и взыскании морального ущерба.
Договор аренды на квартиру, принадлежащую Московской военной консерватории, истек для М-вых еще в 2002 году. Семья М-вой была снята с регистрационного учета весной 2003 года. М-ва просит вселить ее с детьми в квартиру, но не ставит вопрос о выселении Ш. из того же жилья.
Непонятно, как в случае удовлетворения иска 2 семьи буду жить в одной квартире, а семья Ш. еще при этом выплачивать М-вой 50000 рублей в счет возмещения морального вреда. Не сформулированы исковые требования к Московской военной консерватории как к ответчику.
Нормы ГПК РФ, постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2003 N 23 "О судебном решении" требуют, чтобы решение суда как акт правосудия, окончательно решающий дело, содержало исчерпывающие выводы, вытекающие из установленных фактов. Суд обязан установить, кто, какие конкретные действия и в чью пользу обязать произвести, за какой из сторон признано оспариваемое право.
Нарушая данные условия уже на стадии составления заявления в суд, адвокат тем самым предопределяет отсутствие результата своей деятельности по оказанию юридической помощи и представительства интересов М-вой в суде.
Особую тревогу вызывают факты неоказания адвокатами юридической помощи по уголовным делам несовершеннолетним или лицам в возрасте до 23 лет из числа детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.
Владимир М-ев - круглый сирота, выпускник специализированного интерната для детей с отставанием в умственном и психическом развитии. В современной жизни ориентируется плохо. Состоял на учете в ПНД по месту жительства.
Естественно, что комната, предоставленная сироте по выходу из интерната, стала предметом пристального внимания и риэлторов, предлагавших ее продать, и милиционеров, уговаривавших Володю вступить в брак с их "хорошими знакомыми" или сдать жилье "своим людям". Парень уже чуть было не лишился комнаты, но вмешательство общественной организации, защищающей права сирот, сохранило ему крышу над головой. Суд признал совершенную Владимиром сделку с жилым помещением недействительной, так как он не отдавал отчет своим действиям, то есть не понимал, какие документы подписывает и какая новая жизнь ему предстоит в деревенской глуши подальше от Москвы.
Однако после возврата комнаты Владимира М-ва стали часто приглашать в местное отделение милиции по поводу совершенных на данной территории краж. В конце концов, арестовали и обвинили в хищении мобильного телефона. Дело передали в Кунцевский районный суд. Друзья Владимира, узнав, что ему выделен бесплатный адвокат из близлежащей юридической консультации, решили с ним поговорить о судьбе подсудимого.