Как видно из многочисленных обращений граждан и общественных организаций, в городе Москве плохо защищаются права детей, чьи родители систематически не выполняют свои родительские обязанности, злоупотребляют ими, подвергают детей физическому или психическому насилию, пагубно влияют на несовершеннолетних, злоупотребляя спиртными напитками или употребляя наркотики.
Это выражается, в частности, в том, что органы опеки и попечительства, внутренних дел, прокуратуры, выявляя фактических социальных сирот, не принимают предусмотренных законом мер к определению статуса этих детей, а именно не предъявляют в суд иски о лишении или ограничении родителей родительских прав.
В результате дети, оставшиеся без попечения родителей, остаются и без государственной поддержки, предусмотренной федеральным законодательством и правовыми актами города Москвы для этой категории социально незащищенных граждан.
Прежде всего в наиболее тяжелой жизненной ситуации оказываются дети, чьи родители (как правило, алкоголики или наркоманы) произвели отчуждение благоустроенного жилища в городе Москве, оставив детей без крыши над головой и средств к существованию. Причем на момент совершения сделок многие семьи состояли на учете как неблагополучные и имелись все основания для лишения родителей родительских прав. Большинство детей, чьими тяжелыми жизненными ситуациями занималась служба Уполномоченного, оказались зарегистрированными после продажи их родителями жилых помещений в городе Москве в отдаленных районах Тверской области (около 80 процентов обратившихся), в полуразрушенных домах, куда дети и не выезжали. Половина так называемых родителей, продав московское жилье, исчезали, бросив детей у родственников или у случайных людей. Другие на новом месте продолжали пьянствовать, употреблять наркотики, издевались над детьми, которые бежали от родителей, приезжали в город Москву и оказывались на улице или, в лучшем случае, в приютах.
Органы опеки и попечительства районов города Москвы, на чьей территории были нарушены права детей или где они оказались после возвращения в город Москву, оставшись без крыши над головой и родительского попечения, категорически отказываются заниматься вопросами возвращения московского жилья и определения статуса "бывших москвичей", считая это обязанностью администрации населенных пунктов, где дети формально зарегистрированы, но не находятся. В результате жилищные права детей не восстанавливаются, а по достижении восемнадцати лет они не имеют никакой государственной поддержки как социальные сироты, так как их статус не установлен.
Если же московских детей признают оставшимися без родительского попечения там, где они формально числятся после потери жилья в городе Москве, эти несовершеннолетние размещаются в детских домах данных субъектов Российской Федерации, по выходе из которых они не могут реализовать ни одного из своих прав выпускников детских домов и становятся бездомными, бесправными гражданами, лицами "вне закона". Многие из них возвращаются в город Москву в надежде восстановить свои жилищные права, но не в состоянии этого сделать.
Абсолютно типичной является судьба Каташонковой Т.С., 1985 года рождения, мать которой, Каташонкова О.Ю, проживая на территории ЮВАО города Москвы (ул.2-я Институтская, дом 2/10, кв.24), в течение десяти лет не регистрировала рождение дочери, так как пьянствовала, употребляла токсические вещества, вела антиобщественный образ жизни. Всего у Каташонковой было шестеро детей.
В 1995 году Каташонковой О.Ю. удалось обменять московскую квартиру на частный дом в Калужской области. Так как Каташонкова О.Ю. не была лишена родительских прав, Мосжилсервис беспрепятственно дал согласие на заведомо ухудшающий условия жизни детей обмен, а органы внутренних дел, где семья была известна как неблагополучная, сняли всех проживающих с регистрационного учета, не поинтересовавшись, почему малолетняя Татьяна Каташонкова вообще не зарегистрирована по месту жительства матери.
В дальнейшем Каташонкова О.Ю. нигде не регистрировала младшую дочь, так как у той отсутствовало свидетельство о рождении. С 1996 года Каташонковы вообще не имеют никакого жилья. У Каташонковой Татьяны нет ни свидетельства о рождении, ни паспорта, ни страхового полиса. Фактическая сирота не может ни работать, ни учиться, ни обратиться за медицинской помощью. Лишенная родительского попечения с первых лет жизни, Каташонкова Т. бродяжничает, стала, как и мать, токсикоманкой, неоднократно была участницей преступлений, содержалась в ЦВИНПе города Москвы. Однако ни в городе Москве, ни в городе Подольске, где ребенок бродяжничал, не хотели заниматься определением ее статуса социальной сироты и предъявлять иск о лишении Каташонковой О.Ю. родительских прав. Это предлагалось сделать администрации Думнического района Калужской области, куда в 1995 году перебралась с детьми Каташонкова О.Ю. и была прописана в доме, который сгорел в 1996 году.
30 января 2003 года социальной сироте исполнилось 18 лет. Она не может предъявить иск о лишении родительских прав, так как стала совершеннолетней. Из-за попустительства и халатности органов по защите прав детей Каташонкова О.Ю. не подлежит государственной защите как лицо из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. На нее не распространяется законодательство, гарантирующее социальным сиротам внеочередное предоставление жилого помещения, льготы в получении образования, материальное обеспечение и т.д.
Складывается ситуация, при которой вместо того, чтобы принимать меры к немедленному восстановлению нарушенных прав детей, органы по защите прав несовершеннолетних отказываются от выполнения своих прямых обязанностей, пытаясь переложить их на соответствующие службы других населенных пунктов, где ребенок числится проживающим.
Из письма директора ГУВУ "Социальный приют для детей и подростков" города Москвы:
"Молькова Ольга Владимировна, 1998 года рождения, поступила в приют в 2002 году. Мать девочки три года назад потеряла паспорт, ведет разгульный образ жизни, пьянствует, воспитанием детей не занимается, обитает на трех вокзалах. Мольков В.Д., записанный в свидетельстве о рождении ребенка отцом, умер в 1999 году. С целью сбора документов, необходимых для подготовки искового заявления в суд города Москвы о лишении родительских прав матери в отношении несовершеннолетней Ольги, мы письменно обратились в Управу района Южное Медведково, так как ребенок был обнаружен и проживал на территории данного района. Но в разговоре по телефону со специалистами районной управы на заданный нами вопрос о действиях по сбору таких документов последовал ответ, что такие документы районной управой собираться не будут в связи с отсутствием у семьи Мольковых регистрации на территории данного района".
Еще более возмутительной представляется ситуация, когда администрация школ-интернатов и детских домов, где ребенок находится не один год как социальный сирота, не ставит вопрос в судебном порядке о лишении родителей воспитанника родительских прав в период пребывания подопечного в государственном детском учреждении. Это приводит, прежде всего, к нарушению основных гражданских прав ребенка, который вынужден вернуться к тем же людям и в те же безобразные условия, откуда он был помещен под опеку государства.
Кроме того, если во время пребывания в детском учреждении для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, ребенок утрачивает прежнее жилое помещение в результате незаконных сделок, он лишается права на получение отдельного жилья по выходе из детского дома только на том основании, что органы опеки и попечительства своевременно не поставили вопрос о лишении родителей несовершеннолетнего родительских прав.
Полагаю необходимым в самые кратчайшие сроки разработать и внести в Семейный кодекс Российской Федерации и правовые акты города Москвы нормы, регламентирующие порядок и сроки определения статуса социальных сирот с момента их выявления, а также ввести механизм ответственности, в том числе и материальной, за ненадлежащее выполнение обязанностей по защите прав детей, оставшихся без попечения родителей.
Кроме того, необходимо прямо предусмотреть в статье 264 ГПК Российской Федерации рассмотрение судом дел об установлении фактов оставления детей без родительского попечения до достижения ими совершеннолетия, если данный факт не был установлен в исковом порядке путем предъявления иска о лишении родительских прав и предъявление такого иска невозможно, так как ребенок достиг восемнадцати лет.
Прямое указание на обязанность суда рассмотреть дело об установлении вышеуказанного факта исключит необоснованные отказы в приеме заявлений, с чем служба Уполномоченного столкнулась, обращаясь во многие судебные инстанции.
Тем не менее уже имеется практика установления фактов нахождения детей без родительского попечения до достижения ими возраста восемнадцати лет в одном их московских судов. Уполномоченный участвовал при рассмотрении данных дел.