ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "ЧЕМОДУРОВ ПРОТИВ РОССИИ"
[Chemodurov v.Russia]
(жалоба N 72683/01)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
г.Страсбург
31 июля 2007 года
Настоящее постановление вступит в силу при соблюдении условий, предусмотренных пунктом 2 статьи 44 Конвенции.
В текст постановления могут быть внесены редакционные изменения.
По делу "Чемодуров против России"
Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:
________________
Далее - Европейский Суд или Суд.
г-на Х.Л.Розакиса, Председателя Палаты Европейского Суда,
г-на Л.Лукаидеса,
г-жи Н.Вайич,
г-на А.Ковлера,
г-жи Э.Штейнер,
г-на X.Гаджиева,
г-на Д.Шпильманна, судей,
а также при участии г-на С.Нильсена, Секретаря Секции Европейского Суда,
проведя 10 июля 2007 года совещание по делу за закрытыми дверями,
вынес в тот же день следующее постановление:
ПРОЦЕДУРА В ЕВРОПЕЙСКОМ СУДЕ
1. Дело было возбуждено по жалобе (N 72683/01) против Российской Федерации, поданной в Европейский Суд согласно статье 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации, г-ном Виктором Владимировичем Чемодуровым (далее - заявитель), 21 мая 2001 года.
2. Интересы заявителя в Европейском Суде представляли г-жа Г.Агапова и г-жа М.Ледовских, адвокаты, практикующие в г.Воронеже. Интересы властей Российской Федерации (далее - государство-ответчик) в Европейском Суде представлял г-н П.Лаптев, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.
3. В своем обращении в Европейский Суд заявитель жаловался на то, что властями государства-ответчика было нарушено его право свободно выражать свое мнение.
4. Своим решением, вынесенным 30 августа 2005 года, Европейский Суд объявил жалобу приемлемой для дальнейшего рассмотрения по существу. Ни одна из сторон не представила дополнительных письменных замечаний по существу дела.
Факты
I. Обстоятельства дела
5. Заявитель родился в 1951 году и проживает в г.Курске.
6. 19 июля 2000 года газета "Курский вестник" опубликовал статью, написанную заявителем, под заголовком "Двенадцать стульев из гарнитура губернатора, или Как "испарился" из областного бюджета еще один миллион долларов". В статье рассказывалось о незаконном присвоении денежных средств из областной казны, выделявшихся на приобретение мебели и производство ремонтных работ, и о невозмутимой реакции губернатора Курской области Александра Руцкого на эти события. В соответствующих частях статьи указывалось следующее:
"Нормальный губернатор в такой ситуации наверняка (получив информацию о незаконном расходовании значительной суммы из бюджетных средств] схватится за голову и ужаснется, начнет выяснять, как и по чьей вине пропали деньги налогоплательщиков, прогонит виновных с работы, обратится в милицию, прокуратуру и в суд, чтобы ущерб бюджету возместить <...>
Но это логика поведения нормального губернатора. А наш [губернатор], получив письмо руководителя КРУ <...> написал такую резолюцию <...>".
7. В статье затем цитируются указания, данные губернатором Руцким, который рекомендовал своим помощникам провести переоценку выполненной работы так, чтобы списать разницу между выделенными средствами и реально понесенными расходами. Статья завершалась следующим образом:
"Не знаю, как у кого, а у меня такое мнение-суждение: губернатор, дающий подобные советы, является ненормальным. Уточняю сразу на случай судебного иска: я говорю о поведении должностного лица [государства], а не о личности Руцкого, до которой мне нет никакого дела".
8. 1 августа 2000 года губернатор Руцкой обратился в Ленинский районный суд г.Курска с иском о диффамации к заявителю по настоящему делу и редакции газеты "Курский вестник". Губернатор Руцкой счел некоторые сведения, содержавшиеся в статье заявителя, не соответствующими действительности и порочащими его честь, достоинство и деловую репутацию, и потребовал взыскать с ответчиков сумму в размере 250 тысяч рублей в качестве компенсации причиненного ему морального вреда. В частности, губернатор счел оскорбительными следующие слова из последнего абзаца статьи: <"...> губернатор, дающий подобные советы, является ненормальным <...> я говорю о поведении должностного лица [государства] <...">.
________________
В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" указывается (пункт 2): "При разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует руководствоваться не только нормами российского законодательства (статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации), но и в силу статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите нрав человека и основных свобод и Протоколов к ней" учитывать правовую позицию Европейского Суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения данной Конвенции (прежде всего статьи 10), имея при этом в виду, что используемое Европейским Судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, содержащемуся в статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации".
9. 19 октября 2000 года Ленинский районный суд г.Курска частично удовлетворил исковые требования губернатора Руцкого. Суд удовлетворили доказательства заявителя, что факты, оспариваемые губернатором Руцким, соответствуют действительности. Что касается последнего предложения в статье, то суд установил следующее:
Фрагмент статьи "... губернатор, дающий подобные советы, является ненормальным" является мнением автора статьи, однако, данное мнение выражено в оскорбительной форме.
Суд не может согласиться с доводами [заявителя] о том, что под "ненормальным" он имел ввиду не личность губернатора, а его поведение. Последующее уточнение автора, изложенное в статье в виде "... я говорю о поведении должностного лица, а не о личности Руцкого ..." не исключает двоякости восприятия, в том числе в оскорбительном значении, так как по смыслу основной фразы, по ее построению "ненормальный" относится именно к слову "губернатор", а не к его поведению.
Суд считает, что нарушенное право истца на доброе имя, честь, достоинство и деловую репутацию подлежит защите на основании статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации путем взыскания денежной компенсации морального вреда с его причинителя <...>".
10. Ленинский районный суд г.Курска решил признать данный фрагмент "выраженным в оскорбительной форме, порочащей честь, достоинство и деловую репутацию Руцкого А.В." и решил взыскать с заявителя 1000 рублей (42 евро) в пользу губернатора. Остальная часть исковых требований губернатора была отклонена как необоснованная.
11. 4 ноября 2000 года заявитель подал кассационную жалобу на решение Ленинского районного суда г.Курска. В своей жалобе он указал, что истец вырвал опровергаемые слова из контекста и что суд первой инстанции не проанализировал весь абзац как единое целое. Слово "ненормальный" явно относилось к действиям Руцкого-губернатора как государственного должностного лица и публичной фигуры. Кроме того, согласно авторитетному словарю русского языка, первое значение слова "ненормальный" было "отличный от нормы", а второе и разговорное значение было "сумасшедший, душевнобольной".
12. 28 ноября 2000 года Судебная коллегия по гражданским делам Курского областного суда оставила решение Ленинского районного суда г.Курска от 19 октября 2000 года без изменения. Судебная коллегия по гражданским делам Курского областного суда подтвердила вывод суда первой инстанции об оскорбительном значении опровергаемого предложения и отклонила доводы заявителя в следующих выражениях:
"Доводы жалобы о том, что оспариваемая фраза не носит оскорбительного характера, поскольку речь в ней не о личности, а о поведении должностного лица, не могут быть приняты во внимание, так как суд [первой инстанции] правильно исходил из буквального содержания этой фразы, а предлагаемое в жалобе толкование фразы ее содержанию не соответствует".
II. Соответствующее национальное законодательство
13. Имеющие отношение к делу нормы Гражданского кодекса Российской Федерации гласят следующее:
Статья 150
Нематериальные блага
"1. Жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства, иные личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом <...>".
Статья 151
Компенсация морального вреда
"Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, <...> суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда <...>".
Статья 152
Защита чести, достоинства и деловой репутации
"1. Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности <...>
5. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением".
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. По вопросу о предполагаемом нарушении требований статьи 10 Конвенции
14. Заявитель жаловался в Европейский Суд на нарушение его права распространять информацию, гарантируемое статьей 10 Конвенции, которая гласит следующее:
"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей <...>
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, репутации или прав других лиц <...>".
15. Европейский Суд отмечает, что стороны разделяют ту точку зрения, что судебные решения, вынесенные в отношении заявителя по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации, составляют акт вмешательства государства в осуществление заявителем права на свободу выражения своего мнения, как оно охраняется пунктом 1 статьи 10 Конвенции. Задача Суда состоит в том, чтобы определить, было ли данное вмешательство оправданным в значении положений пункта 2 этой статьи, то есть было ли оно "предусмотрено законом", преследовало ли оно законную цель и было ли оно "необходимым в демократическом обществе".
16. Что касается правовой основы для данного вмешательства, то настоящее дело отличается от предыдущих дел, касавшихся вопроса о свободе выражения мнений, которые были рассмотрены Европейским Судом по жалобам против России. Отличие состоит в том, что по настоящему делу национальные суды признали заявителя ответственным не за то, что он не доказал соответствие распространенных им утверждений действительности в соответствии с требованиями статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации (см., например, постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 года по делу "Карман против России" [Karman v. Russia], жалоба N 29372/02, § 31, и например, постановление Европейского Суда от 21 июля 2005 года по делу "Гринберг против России" [Grinberg v. Russia], жалоба N 23472/03, § 26), а за то, что он прибегнул к оскорбительному выражению (слово "ненормальный"), которое было порочащим достоинство губернатора - личное нематериальное благо, защищаемое в силу положений статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации. Заявитель утверждал, что, поскольку понятие "оскорбление" содержится только в уголовном законодательстве, а не в Гражданском кодексе Российской Федерации, то он со всей разумностью не мог предвидеть, что использование им такого нейтрального слова приведет к возникновению гражданской ответственности. Европейский Суд считает, что ему нет необходимости устанавливать, были ли правовые нормы, примененные по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации, сформулированы с достаточной степенью точности, чтобы дать заявителю возможность регулировать свои действия, поскольку вмешательство государства в осуществление заявителем своих прав в любом случае не было "необходимым в демократическом обществе" по следующим основаниям.
17. Европейский Суд напоминает, что при применении критерия "необходимости" вмешательства задача Суда состоит в том, чтобы определить, отвечало ли вмешательство "настоятельной общественной необходимости", было ли оно пропорциональным преследуемой при этом законной цели и были ли основания для вмешательства, выдвинутые национальными властями для его оправдания "важными и достаточными". Оценивая, существует ли такая необходимость, и какие меры надлежит принять при этом, национальные власти располагают определенной свободой усмотрения. Это право на свободу усмотрения не является, однако, неограниченным: оно существует наряду с контрольными функциями Суда в сфере соблюдения прав человека на европейском правовом пространстве, и задача Суда состоит в том, чтобы вынести окончательное постановление по вопросу о том, было ли примененное властями ограничение прав совместимым со свободой выражения мнений, как она защищается положениями статьи 10 Конвенции. При исполнении своих контрольных функций задача Суда состоит не в том, чтобы подменять собой национальные власти, но проверять - на основе статьи 10 Конвенции и в свете всех обстоятельств дела - правомерность решений, принимаемых на основе своей свободы усмотрения. При этом Суд должен удостовериться, что национальные власти применили стандарты, которые отвечают принципам, воплощенным в статье 10 Конвенции и, кроме того, что национальные власти обосновывают свои решения на приемлемой оценке имеющих отношение к ситуации обстоятельств (см., например, вышеупомянутое постановление Европейского Суда "Гринберг против России", § 26-27, с дополнительными ссылками на прецеденты).
18. Исследуя конкретные обстоятельства того или иного дела, Европейский Суд принимает во внимание следующие факторы: положение заявителя; положение истца по иску о диффамации; вопрос, затронутый публикацией, и юридическая оценка оспариваемых в суде сведений, данная национальными судами; форма выражения, использованная заявителем; санкции, примененные судом в отношении заявителя (см. постановление Европейского Суда от 22 февраля 2007 года по делу "Красуля против России" [Krasulya v. Russia], жалоба N 12365/03, § 35, и постановление Европейского Суда по делу "Иерусалим против Австрии" [Jerusalem v. Austria], жалоба N 26958/95, § 35, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека ECHR 2001-II).
19. Что касается положения заявителя, то Европейский Суд замечает, что он работал журналистом. Суд вновь подтверждает в этой связи, что пресса выполняет жизненно важную функцию в демократическом обществе. Хотя пресса и не должна переступать определенных границ - в особенности, что касается вопроса о репутации и правах других лиц - ее обязанностью, тем не менее, является распространение - способами, совместимыми с ее обязанностями и обязательствами - информации и идей по всем вопросам, представляющим общественный интерес (см. постановление Европейского Суда от 24 февраля 1997 года по делу "Де Хаас и Гейселс против Бельгии" [De Haes and Gijsels v. Belgium], Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [Reports of Judgments and Decisions] 1997-I, § 37, постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общество с ограниченной ответственностью "Бладет Тромсе" и Стенсаас против Норвегии" [Bladet Troms and Stensaas v. Norway], жалоба N 21980/93, § 59, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека ECHR 1999-III). Свобода журналистской деятельности включает возможность для журналистов прибегнуть к некоторой степени преувеличения или даже к провоцированию гневной реакции (см. постановление Европейского Суда от 26 апреля 1995 года по делу "Прагер и Обершлик против Австрии (N 1)" [Prager and Oberschlick v. Austria (N 1)], серия "A", N 313, § 38).
20. Главное острие критики в публикации заявителя было направлено против губернатора области, г-на Руцкого, профессионального политического деятеля, в отношении которого границы допустимой критики шире, чем в случае критики в адрес частного лица (см. вышеупомянутое постановление Европейского Суда по делу "Красуля против России", § 37, вышеупомянутое постановление Европейского Суда по делу "Гринберг против России", § 32, и постановление Европейского Суда от 8 июля 1986 года по делу "Лингенс против Австрии" [Lingens v. Austria], серия "А", N 103, § 42). В период времени, фигурирующий по делу, г-н Руцкой баллотировался как кандидат на переизбрание на пост губернатора области. В качестве известного деятеля на политической сцене г-н Руцкой со всей неизбежностью и заведомо сделал себя, каждое свое слово и каждый поступок объектами пристального внимания со стороны прессы и рядовых граждан. Европейский Суд подчеркивает, что в этих обстоятельствах он должен был бы в большей степени продемонстрировать терпимость к критическим выступлениям в прессе.
